Он сидел на грязном холодном полу в центре большой комнаты, служившей ее безвременно ушедшему хозяину гостиной. Комната выглядела сиротой, выброшенной из теплого и сытного приемного дома на заснеженную, покрытую панцирем льда, голодную улицу.
Матвей Ставрогин закрыл глаза. Темнота утомляла. Она распространилась повсюду. Даже за сальным, покрытым паутиной, окном царила ночь. Он помнил, как человек, носящий имя Павла Лешакова, сержанта патрульно-постовой службы, нацелил на него пистолет. Он видел, как пули разрезали пыльное пространство комнаты и впились в него, словно озверевшие комары. Он почувствовал боль, когда пули разорвали его легкие и печень. Он хватал ртом воздух, но из легких он вырывался со свистом и кровью, находя выход в дырах на груди. Ставрогин был обречен. Он умирал. Если не доставить его в больницу в течение ближайших пяти минут, всё будет кончено. Жизнь повернулась к нему своей нелицеприятной частью. У него была только одна надежда. Матвей попытался приподняться, скребя локтями по полу, чтобы увидеть глаза своего убийцы, тогда всё могло бы измениться, но Лешаков был слишком далеко от него. Надежда оставила Ставрогина. Он прекратил барахтаться и уставился затухающим взглядом в черный потолок. Но судьба вновь подмигнула ему: любопытство! Оно не покинуло сержанта. Он подошел к поверженному врагу, чтобы удостовериться в том, что тот уже не сможет угрожать ему никогда, и Ставрогин, встретившись наконец со взглядом Лешакова, ухватился за него. Он влился в сознание сержанта и начал перестройку, опасаясь, что у него не хватит сил, чтобы закончить начатое, что умрет прежде, чем у него появится шанс выжить.
Стало быть, Матвей Ставрогин успел. Он закончил изменения захваченной личности и выжил. Почему он так уцепился за этого сержанта? Что ему сделал Павел Лешаков? Что он увидел тогда, по дороге домой, после встречи с наемным убийцей, взглянув в глаза испуганного полицейского? Почему Ставрогин решил, что он обязан изменить Лешакова?
Взглянув в глаза Павла, Матвей разобрал проступившие глаза двух девочек лет двенадцати, которые слезились кровью! Эти девочки запали в его душу. Но Матвей знал, что девочки давно умерли. Они были замучены «добрым дядечкой полицейским», пообещавшим отвести двух заблудившихся детей домой. Этот «дядечка» стоял перед ним, смущаясь, точно малолетка на первом свидании. И Матвей вынес свой приговор. С этого момента Лешаков был обречен на последнюю встречу со Ставрогиным.
Матвей поднялся с пола. Сколько у него оставалось времени до явления Волны? Несколько часов или минут? Сколько он провалялся без сознания? Сколько прошло с момента изменения Лешакова? Тысячи вероятностей! Нет возможности дать точный ответ, но если Нежданный Гость еще не явился, значит, пара минут в запасе имеется, а этого вполне должно хватить.
Ставрогин бросился прочь из дома. Выскочив на крыльцо, он сбежал по ступенькам и окунулся в густой вязкий мрак, который окутал и заброшенный поселок, и дремучий лес, окружавший дома. Но ночная темень Ставрогина нисколько не смутила. Он уверенно двинулся в сторону порушенного ураганным ветром дома, чью крышу увенчивал березовый ствол. Обогнув строение, Матвей уткнулся в флаер, на котором прилетел. Флаер стоял за домом так, что был невидим для подъезжающих. Открыв багажник, Ставрогин извлек пухлый пакет с пивом, двумя куриными тушками, приготовленными в гриле, и увесистый пакет со скумбрией горячего копчения, разумеется — под пиво. С пакетами Матвей поспешно вернулся в дом, плотно запер дверь и положил ношу на стол, стоящий на веранде. Стол был чем-то завален, и, чтобы положить пакеты, пришлось сбросить всё лишнее на пол.
Где-то в подвале должен был располагаться автономный генератор. Надо его запустить, чтобы не коротать ночь в темноте. А сколько еще придется просидеть в доме, пока не схлынет Волна, Матвей не мог сказать.
Ставрогин достал из кармана фонарик, включил его и осветил веранду. Дверь в подвале он нашел тут же. Открыв ее, он увидел ступеньки, плавно сходящие вниз.
Сбежав по ступенькам, Матвей оказался в подвале. Нашел генератор и, провозившись с ним минут двадцать, запустил его. Свет в подвале зажегся, померцал несколько минут и погас, погрузив помещение в темноту.
— Где-то у него должны быть лампочки, — пробормотал себе под нос Ставрогин.
Осмотревшись внимательно, Матвей обнаружил металлический шкафчик, заполненный инструментами, на верхней полке которого стояла картонная коробка с красной витиеватой надписью «Durex». Потянув коробку на себя, Матвей снял ее с полки и обнаружил, что она наполнена запасными лампочками.
Первым делом Матвей подарил освещение подвалу. Затем, прихватив коробку, поднялся наверх и чуть не был сбит с ног маленьким мохнатым человечком, который бросился ему на грудь, вцепился в него, обвив руками, и заверещал:
— Спасите! Помогите! Жужиха за моей спиной!
Матвей сделал два тяжелых шага, раскачиваясь из стороны в сторону, словно изрядно перебрал накануне, и с грохотом опустил коробку с лампочками и волосатого карлика, продолжавшего верещать о «жужихе» и спасении, на стол подле пакетов с пивом и копченостями. Карлик тут же утих и, хитро прищурив большой мутно-коричневый глаз, деликатно осведомился:
— Надеюсь, ты не намерен выкушать пиво в одиночестве и нальешь стаканчик дедушке в знак уважения?
Ставрогин крякнул от досады и задумался. Все его предыдущие визитеры, предвещавшие начало Волны, были неосязаемы в этом мире. Они разговаривали с Матвеем, он понимал их речь, они разумели его. Но визитеры не имели с ним физического контакта! При соприкосновении руки визитера и Матвея проходили сквозь друг друга. Но не в этот раз. Этот визитер, более всего напоминавший старого ворчливого гнома в темно-зеленом сюртуке, толстой клетчатой рубахе и в штанах с подтяжками, извлек из кармана изогнутую трубку в виде головы черта, раскурил ее и выпустил густую струю дыма в лицо Матвею.
Ставрогин закашлялся, подхватил пакет с пивом и, буркнув под нос что-то невразумительное, перешел в гостиную.
— Что ты сказал, я не понял, повтори! — потребовал гном.
— Вкрути лампочки во всех комнатах, тогда я подумаю о пиве для тебя, — приказал в ответ Матвей.
— Не, ну ты не сволочь, человек?! — возмутился визитер. — Лампочки ему вкрутить! Ты меня вообще видел, рост мой зрел? Я с таким ростом не то что до лампочки, до стола не допрыгну. Гад ты, человек, я скажу, а еще Меняла!
Ставрогин не обратил внимания на выкрики карлика. Но маленький человечек не перестал ругаться, а лишь усилил напор.
— Дедушку пожалей! Лампочки вкручивать заставляешь — концлагерь на дому организовал! А ты что, думаешь, мне хочется к тебе на огонек заглядывать? Велика важность! Каждый раз, когда ты учудить надумываешь, я к тебе — как на побывку! Мог бы и пожалеть старичка, пивка за так налить.
— Хочешь пива, напрягись лампочки вкрутить, — жестко произнес Ставрогин, располагаясь на диване.
Чуть наклонившись вперед, он подтянул к себе стол и аккуратно выставил восемь пивных бутылок и блюдо с рыбой.