Будничные дела засосали Марка с головой, лишь он вошел в цех. Здесь собирали скоростные флаеры модели «Форд Коршун». Всего в цех поступило восемь автомобилей. За рабочую смену они должны были укомплектованными покинуть помещение цеха. Марк вместе с коллегами впрягся в работу незамедлительно и не заметил, как наступило время обеда. Цех сборки салонов был единственным на заводе, где ручной труд не был окончательно вытеснен машинным. В основном из-за того, что здесь собирали салоны для престижных и весьма дорогих марок флаеров, которые позиционировались на рынке как модели, собранные вручную. Конечно, помимо этого на заводе были и другие цеха, где в основном трудились люди, а не машины, но нигде не было такого количества рабочих, как в цехе, где трудился Марк Ноли. Первая половина рабочего дня пролетела незаметно, сменилась обедом, а во второй половине, лишь только Марк приступил к установке приборной панели, начальник смены подозвал его к себе, пришлось бросить работу, которая уже успела увлечь Марка, и подойти к Нику Полтора Центнера, как звали его сослуживцы. Начальник смены был грузным пузатым мужчиной в промасленной спецовке с грязными редкими волосами, короткой бородкой и цепким взглядом. Все знали, что Ник страдает язвой желудка, что у него полтора года назад вырезали правое легкое, в котором расплел щупальца рак, но Ник мужик что надо, всегда поможет и перед начальством, случись что, прикроет не хуже крепостной стены.
Когда Ноли подошел к начальнику, то по его лицу он понял, что ничего хорошего этот вызов не предвещает.
— Что там, Ник? — осторожно спросил Марк.
— Тебя хотят видеть в отделе кадров. Восьмая операционная, — траурным голосом сообщил Полтора Центнера.
Он говорил так, точно сообщал Ноли о смерти его старой собаки, к которой оба были привязаны как к самому близкому и дорогому существу в обозримой вселенной.
— Зачем это, Ник? — холодея, спросил Марк, почувствовав, к своему стыду, что заискивающе вглядывается в старательно отводящего глаза начальника. — Скажи, зачем?
— Марк, не заставляй меня врать, — попросил Полтора Центнера. — Мне очень жаль, что всё так получилось.
Больше он ничего не сказал, но Марк Ноли понял без слов, что случилось нечто весьма неприятное. Когда он вошел в отдел кадров, нашел восьмую операционную и с замершим сердцем сообщил о том, что прибыл по вызову, миловидная барышня оторвалась от созерцания своих ногтей, только что прошедших окраску, и, сверившись с бумагами, что лежали перед ней на столе, сказала, что Марк Ноли уволен, и подула на ногти, ускоряя процесс высыхания.
— Как это уволен?! — онемевшим языком попытался выговорить Марк.
Барышня смерила Ноли презрительным взглядом и процедила сквозь зубы:
— Завод проводит сокращение штатов. Вы попали под сокращение. Мне очень жаль.
— Да ни черта вам не жаль! — вскричал Марк, но что он мог поделать.
Вот почему Ник Полтора Центнера так стыдливо отворачивался от Ноли. Он предал его! Они все предали его. Все, кто остался на заводе, когда его вышибли коленом под зад.
Марк заскрежетал зубами и обреченно опустился на стул перед рабочим столом барышни.
— Чек с выходным пособием и ваши документы вы получите в ближайшие дни по почте, — равнодушно сообщила барышня.
— А как я буду выплачивать кредит? — подумал вслух Марк.
— Наверное, это не моя проблема, — ответила барышня. — Завод больше не может кормить такое количество сотрудников.
— А сколько вы еще вышибли с работы? — поинтересовался Ноли.
— Двести восемьдесят три человека, — автоматически доложила барышня.
— А почему я? Почему меня выкинули? — спросил Марк.
Но это был глас вопиющего в пустыне.
Марк Ноли поднялся со стула, окинул злым взглядом равнодушную барышню, которая с сосредоточенным видом достала пузырек с лаком для ногтей и принялась подправлять маникюр, и вышел прочь.
Сказать, что Марк был подавлен, значило не сказать ничего. Он был убит. Он не знал, что ему теперь делать. Найти работу? Это единственный выход, но он чувствовал себя старым псом, который прожил всю жизнь возле хозяина, а потом оказался вышвырнут за порог пинком под зад для ускорения. Он привык к тому, что у него есть работа — тихая, мирная, со стабильным заработком, которого хватало и на выплату кредита, и на пропитание, шмотки и развлечения, но ни цента не оставалось на то, чтобы отложить на черный день или на банковский счет. Конечно, жена его тоже работала и получала хорошую зарплату. Она трудилась бухгалтером в фермерском хозяйстве «Макмилан», и голодать они не будут, но Марк не мог себе позволить жить за счет женщины. Это претило его принципам.
Марк оказался настолько выбит из седла, что и представить себе не мог, чем займется, какие пороги будет обивать в поисках работы. Об этом стоило поразмыслить на досуге. Но пока он не хотел утруждать этим вопросом голову.
На монорельсовом челноке Марк добрался до служебного ангара, разогрел мотор флаера и вылетел наружу. Он набрал высоту, завис над заводом, который долгое время был для него родным. Шутка ли сказать: он проработал на заводе двадцать два года! Скупые слезы обиды выступили из глаз. Он понял, что сойдет с ума, если немедленно не выпьет, и направился к Лейк-сити, на окраине которого находился бар «У Денвера». Этот бар был таким же родным, как и завод, с которого Марка только что вышибли. Оставалось лишь напиться в последний раз «У Денвера», чтобы больше никогда не переступать порог этого бара. Если уж разрубать связи со старым миром, то раз и навсегда!
Когда Ноли покинул бар, он еле держался на ногах, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно управлять флаером. Но он всё же сел за штурвал и поднял машину в воздух. Флаер мотало из стороны в сторону. Перед глазами Марка всё плыло, поэтому он вынужден был переключиться на автопилот и забыть на время об управлении. Флаер набрал скорость и устремился к дому Ноли, стоящему на окраине города.
Марк Ноли увидел затухающий черный горизонт. Время близилось к вечеру, но до ночного неба было еще далеко. Однако оно чернело. Это удивляло, но в пьяном мозгу Марка не нашлось места для анализа ситуации. Даже тогда, когда он заметил несколько маленьких вихрей вдалеке, которые исходили из чернеющего неба, он не придал этому значения.
Флаер медленно опустился на подъездную дорожку перед домом Ноли, и Марк очнулся от хмельной дремоты. Он переключился на колесный режим движения, собираясь загнать флаер в гараж, но обнаружил, что дорогу ему преграждает роскошный черный автомобиль со столичными номерами.
Ноли потряс головой, пытаясь отогнать видение, но машина не желала растворяться. «Кто бы это мог нас навестить?» — задался он вопросом, взглянул на часы и обнаружил, что до его обычного возвращении еще сорок минут. Значит тот, кто приехал к нему домой, не собирался встречаться с ним. Он приехал для встречи с его женой. Но что это может значить?
Марк заглушил мотор, выбрался из машины и на неверных ногах направился к дому. Сильный порыв ветра налетел на Ноли и попытался сбить его с ног. Он упал на одно колено на газон, выругался себе под нос, поднялся и продолжил путь, не обращая внимания на то, что ветер, который с утра отсутствовал, разошелся не на шутку, небо заволакивали густые тучи цвета шкуры морского котика, а к окраине города медленно подползали воронки смерчей.