– Какая была, такая и осталась, – пожала плечами Светлана. – Гера взял мою фамилию.
– Я даже стесняюсь спросить, а какая была у нашего мужа, – обалдело моргнула Ляля. – Это подозрительно, ты не находишь? Так как звали твоего суженого в девичестве?
– Георгий его звали, – нехотя ответила Света. – А фамилия его – Урло.
– Как? – почти взвизгнула Гольдберг, готовясь заржать. – Вот прям так и было? Урло? Да одной фамилии было достаточно, чтобы рвануть от такого кавалера, роняя тапки.
– Лялька, я сейчас тебя выгоню, – разозлилась Света. – Какая, на фиг, разница, какая у него фамилия? При чём тут это? Ты к чему вообще про имя спрашивала?
– А к тому, мать моя, чтобы было с чем пойти в отделение полиции и подать заявление о пропаже мужа. Что мы имеем на сегодняшний день? Муж пропал. Исчез. И неизвестно, с кем спит уже третьи сутки!
– Четвёртые, – вздохнула Света.
– Не принципиально, – отмахнулась Гольдберг. – Идёшь, пишешь заяву, объясняешь ситуацию, а дальше уже их дело. Пусть ищут и держат тебя в курсе. Потому что если они его не найдут, то ты даже развестись со своим «Урлом» не сможешь.
Об этом Светлана как-то даже не подумала. Действительно, ну, предположим, бросил её муж. Но надо же это как-то цивилизованно оформить. Да и вообще…
– Ляль, всё же здесь что-то не так. Не с чего ему было вдруг срываться и бросать меня. Я чувствую, что-то случилось. Если б он просто хотел взять мою фамилию, а я по твоей ухмылке вижу, что ты именно это и подозреваешь…
– Улановская! Да! Подозреваю! Я все думала, какая Гере с тебя корысть? Ты даже не представляешь, что значит для какого-то «Урла», который всю жизнь мается с такой неприличной фамилией, вдруг стать Улановским. Это как для бабы сиськи шестого размера вставить или дворец в подарок получить! – Неля даже раскраснелась от возбуждения и жестикулировала, как обворованный на рыночной площади итальянец. – А тут – всё, самое главное с тебя уже взято.
– Лялька, да зачем тогда было тратить деньги и везти меня в свадебное путешествие? Где логика? – вспылила Света. В эту идиотскую версию она не верила ни секунды.
– Никакой логики. Просто красивый жест, прощальный подарок, – неуверенно промямлила Гольдберг. Судя по тону, она так же быстро остыла, как и загорелась. Ей подобная идея тоже резко перестала казаться жизнеспособной. – Ладно, предположим, ты права. И не из-за твоей дворянской фамилии весь сыр-бор. Кстати, под какой фамилией он на море летал?
– Под Урлом, – ответила Света. – Ему же ещё паспорта на новую фамилию не успели поменять.
– Логично. Ты, когда заявление в полицию понесёшь, обязательно и Урлом, и Улановским его назови.
– Хорошо…
– Так… – Ляля потёрла руки. – Поехали дальше. Ты знаешь, где он работает?
– Да.
– Я сейчас обращаю твоё внимание на то, что ты должна говорить только то, что видела сама лично, а не то, что тебе наплёл твой Гера. Ты на работе у него была? – строго шмыгнула Ляля.
– Нет, – удивилась Светлана. – Что мне там делать?
– Дальше идём. Ты видела у него документы на квартиру? Вдруг это не его квартира, а он её снимает? – теперь Гольдберг уже нависала над обалдевшей подругой, уперев руки в бока.
– Какие документы? Нет, конечно…
Светлана затравленно оглянулась и зажмурилась. Как можно быть такой дурой? Получалось, что она встречалась с мужчиной, про которого ничего толком не знала. Вернее, знала кучу всего, но только из его рассказов. Вот это да!
– Но всё не так уж плохо, – неожиданно реанимировала почти рухнувшую в обморок подругу чуткая Ляля. – Возможно, он говорил чистую правду, а в этой вашей Африке и правда стряслось что-то ужасное. И он сбежал, дабы не подвергать тебя опасности. Может быть, он вообще – секретный агент. Представляешь, твой муж – Джеймс Бонд, крутой и непобедимый!
– Ты чего несёшь-то? – опасливо отодвинулась от неё Света. – Гера – архитектор, так что не выдумывай. Мне Борюсика хватило с его романами. Ты ещё будешь тут сюжеты из пальца высасывать.
– Кстати, я хочу участвовать в поисках вместе с этим твоим Борюсиком! Я никогда в жизни не видела настоящих писателей. Он хоть симпатичный? – придирчиво поинте ресовалась Лялька. – Лицо у него одухотворённое?
– Какие ты вопросы чумовые задаёшь, – проворчала Света, старательно воскрешая в памяти светлый образ Бориса. – Лицо, может, и одухотворённое, а так вообще – не в моём вкусе. Чахленький, носатенький, с придурью.
– Ладно, я сама оценю, – немного приуныла Ляля. Видимо, она рассчитывала, что литературный гений ещё и внешне хорош собой, а так не бывает. Если природа дала талант, то непременно что-то взяла взамен. В случае с Борюсиком ему явно недодали мужского обаяния, натолкав в башку причудливо извилистых извилин. Хотя, может быть, Света была слишком строга к литератору. Кому-то и Борюсик – мечта всей жизни.
Расстались подруги, так ни до чего путного и не додумавшись.
Алексей с Борей звонили посменно, уже на второй день страшно надоев, как пенсионеры в сельпо во времена дефицита. Они с выдалбливающей мозг периодичностью интересовались «Ну, как, появился?».
А в первый же рабочий день нарисовалась новая версия исчезновения мужа.
– Светочка, детка, рада тебя видеть! – метнулась к ней от порога медцентра всё та же безумная пациентка Вера Степановна. Нынче по причине внезапной жары на ней был оранжевый сарафан, перчатки сеточкой и какие-то меховые босоножки, сильно смахивавшие на копыта. На голове красовалась очередная шляпка с вуалькой. – Ну, что, не надумала выходить за Лёвочку замуж? Ты зря упираешься. Во-первых, у нас очень состоятельная семья, и мы много чего можем. А во-вторых, нам врач дома не помешает. Так что ты нам по всем параметрам подходишь, и я не отступлюсь.
Вера Степановна с этими речами наведывалась в клинику уже несколько раз, но пока дело шло к свадьбе, Света лишь вежливо обходила ненормальную мамашу по окружности и спасалась бегством, закрывшись в кабинете. Зато сейчас в каждом слове издёрганной Светлане виделся скрытый смысл.
– Я замужем, – осторожно сказала она, внимательно вглядываясь в мышиное личико под вуалеткой.
– Ха, – саркастически хохотнула сваха. – Неужели?
– Где он? – поджала губы Светлана. – Это ваших рук дело?
Вера Степановна, зацикленная на своём непристроенном Лёвочке и истерическом желании иметь невестку, которая и давление померит, и быстрее «Скорой», если что, примчится, и диагноз поставит, тут же подумала, что речь о ненаглядном сынуле, поэтому уверенно кивнула, мол, да, он – моих рук дело, и добавила:
– Ты хочешь его увидеть?
За эти дни если у Светланы и была какая-то любовь, то она засохла, как герань, которую полгода не поливали. Проще говоря – она превратилась в труху и рассыпалась в прах. Наверное, чувство было ненастоящим. Или просто Света оказалась не такой сильной, как жена декабриста, например. Короче говоря, она хотела знать, что случилось, но видеть Геру ей не хотелось. Или хотелось, но было просто страшно?