Поэтому, подавив в себе раздражение, вызванное собственной некомпетентностью, Ротанов лишь спросил:
— Что конкретно ты предлагаешь?
Это было самой сильной стороной инспектора. В любой ситуации, не считаясь с собственным самолюбием, он умел выслушивать дельные советы и извлекать из них максимальную пользу.
— Надо дать команде корабля возможность присоединиться к нам без всякого риска. Дождись начала активных действий. Выбери момент, когда в нашем коридоре сосредоточатся основные силы, а затем выведи обоих роботов наружу, возьми под прицел их пулеметов коридор и предложи этим людям перейти на нашу сторону. Уверяю тебя, под дулами пулеметов желающих окажется гораздо больше. Кроме того, у противника не будет времени подготовиться к противодействию. Даже если среди присоединившихся к нам сумеют затесаться несколько предателей — их будет относительно немного, и мы найдем способ вывести их на чистую воду.
— На их месте я, вообще, отказался бы от штурма!
— Ты не на их месте. Им приходится спешить. До Аромы остается всего неделя полета, и они очень опасаются, что тебе удастся ускользнуть вместе с нашей драгоценной пленницей.
На эту реплику Линда отреагировала немедленно.
— С чего вы взяли, что я ваша пленница?
— Ну за время нашего заключения я понял, что роль пленницы вам очень идет. Я был бы рад, если бы вы оставались в этом качестве как можно дольше. И совершенно не важно, кто именно будет осуществлять ответственную миссию, связанную с поддержанием вашего статуса пленницы.
Линда фыркнула, как рассерженная кошка, и Ротанов подумал, что за время, которое эти двое провели наедине друг с другом, между ними произошло что-то такое, что заставило старого капитана сменить свой обычный дружелюбный тон на эту жесткую иронию.
Слишком много загадок связывалось с Линдой, они наслаивались, увеличивались с каждым днем, и сейчас Ротанов лишний раз пожалел, что у него нет времени в них разбираться. Он не мог даже откровенно поговорить с девушкой наедине: каждое слово, произнесенное в каюте, фиксировалось записывающей аппаратурой роботов, и стереть эту запись или прекратить ее, не выведя роботов из строя полностью, не было никакой возможности.
Никто не знает, как в предстоящей схватке сложится судьба этих двух боевых машин, в чьи руки они попадут.
Нет, он не мог рисковать, хотя ему очень хотелось как можно быстрее выяснить, что за таинственную вещь так тщательно искали в вещах Линды люди, захватившие его спутников.
Поэтому он, проигнорировав предупреждение Хорста, отдал роботам команду включиться в линию внутренней корабельной связи и на время заставил себя забыть о Линде.
Но в тот момент, когда на плече одного из роботов замигал зеленый огонек, означавший, что микрофон включен, он вспомнил о командире планетарной охраны, лейтенанте Зарудном, с которым у него, еще до истории с похищением Линды, сложились почти дружеские отношения. Под командой Заруд-ного находилось особое подразделение специально обученных людей, предназначенное для охраны исследовательских групп во время посадки на вновь открытые планеты.
Эта элитная группа, состоящая из шести человек, подчинялась только лейтенанту и не входила в состав команды корабля. Со своим вооружением и снаряжением десантники внешней охраны никогда не расставались, и если ему удастся договориться с Зарудным, то вместе они справятся с остальной частью команды без лишнего кровопролития.
— Инспектор Ротанов вызывает лейтенанта Зарудного для переговоров!
Динамики внутренней связи разнесли голос Ротанова по всем помещениям корабля, и ответ не заставил себя долго ждать. За стенной обшивкой щелкнул коммутатор, подключивший к переговорному устройству отдельную изолированную линию, и голос Зарудного, слегка искаженный динамиком, произнес:
— Что вам нужно, Ротанов? Вы нарушили несколько параграфов полетного устава, и я рекомендую вам сдаться. В вашем положении это будет самым разумным решением.
— Похоже, вы правы. Но есть некоторые условия, которые я хочу обсудить при личной встрече. Мы ждем вас для переговоров, и я гарантирую вашу безопасность.
— Чтобы вы проделали со мной тот же фокус, который только что применили по отношению ко второму помощнику?
— Послушайте, Зарудный, вы ведь меня знаете. Я даю вам слово, неужели этого недостаточно?
— А если я дам такое же слово, вы согласитесь прийти к нам?
— Боюсь, что вы не можете отвечать за всю команду, сейчас именно она контролирует палубы, вас они пропустят, а меня нет.
— Ну хорошо… Посмотрим, что из этого получится, но помните, если я не вернусь через полчаса, мои люди начнут атаку с применением всех имеющихся в их распоряжении средств. Надеюсь, вы понимаете, что это означает.
Ротанов знал, что защитные скафандры десантников невозможно пробить обычным оружием, а лучевое на борту корабля применять неразумно из-за опасности повредить переборки и нарушить герметизацию. Но он не собирался устраивать здесь сражение, с помощью Зарудного он как раз и надеялся его избежать.
Несмотря на то, что Зарудный согласился прийти в каюту, где они держали оборону, одна серьезная проблема оставалась. Поговорить с этим человеком откровенно он не сможет до тех пор, пока не найдет способа избавиться от охранных роботов с их внутренними записывающими устройствами.
Придется отправить их на нижние, складские уровни. Но, как только будет прерван прямой контакт с человеком, знающим пароль, их смогут перепрограммировать. В конце концов, Ротанов решился рискнуть своим единственным серьезным оружием ради этих переговоров и надеялся, что Зарудный по достоинству оценит этот шаг.
Командир планетарных десантников был высок, строен и, пожалуй, слишком молод для той ответственной должности, которую занимал. Ему было всего лет двадцать. Еще в первую встречу Ротанову понравились его глаза. Глаза человека, который не умел или не хотел лгать. Когда Зарудный появился на пороге его каюты, увидев его прямой и честный взгляд, в глубине которого горел скрытый и невидимый для большинства огонь, Ротанов переменил свое решение и не стал предлагать командиру десантников соблазнительную для большинства людей возможность остаться на Ароме, а вместо этого рассказал правду. Рассказал все, как есть, — о своих сомнениях, о важности своего задания и о том, почему он решился пойти на такой необычный и отчаянный шаг, как попытка захвата корабля.
Зарудный думал минут пять, прежде чем спросил:
— Вы хотите, чтобы я и мои люди помогли вам?
— Я надеюсь на это. В создавшемся положении это было бы самым лучшим решением. Я должен попасть на Арому, и я не могу оставить на «Разгоне» Линду Гердт. Она что-то знает об Ароме, что-то очень важное, и, кроме того, она попросила меня о помощи.
Последний аргумент показался Зарудному наиболее убедительным, он усмехнулся и спросил: