— Да отвечай, как хочешь. Можешь и совсем не отвечать, мне без разницы. Подведите-ка этого строптивца поближе, чтобы я мог его рассмотреть как следует.
В строении фраз, в их интонациях чудилось Ро-танову что-то хорошо знакомое, слышанное уже не раз. Но, прежде чем Ротанов успел понять, что происходит, та же неведомая сила, которая недавно заставила его оставаться внутри повозки, теперь легко приподняла его в воздух и перенесла через весь зал, на некотором расстоянии от пола, так что он должен был бы почувствовать себя напроказившим ребенком, наказанным родителями.
Опустив Ротанова перед самым троном, она исчезла. Инспектор заранее напряг мышцы ног, собираясь воспротивиться возможной попытке поставить его на колени перед дурацким карликом. Но никто и не думал этого делать, так что его усилие пропало даром.
Ротанов не понимал, кому и для чего понадобилась вся эта комедия, но чувствовал, что она имеет прямое отношение к гибели землян на Ароме.
Интуитивно понимал, что ответ где-то совсем близко. И встретивший его за порогом врат откровенный гротеск, похожий на намеренную насмешку над человеческой психикой, лишь подтвердил эти подозрения. За всем этим, теперь уже вполне отчетливо, проглядывала некая закономерность. А чтобы разгадать до конца загадку райских врат — требовалось теперь совсем немного.
Правильно ответить на вопрос стража и войти в заветную для многих дверь, за которой исполняются все желания. Причем Ротанов не верил в исполнение желаний и хотел это сделать лишь для того, чтобы подтвердить свою догадку.
— Ну что же, приступим! — произнес карлик хриплым голосом, но не без некоторой торжественности. — Мое время дорого, а следующий кандидат уже на подходе. Для начала несколько общих вопросов, не имеющих прямого отношения к решению вашей судьбы. Это, так сказать, ознакомительная программа. Для вынесения справедливого решения я обязан выяснить все о вашем нынешнем состоянии, и, хотя мне известно о вас, господин Ротанов, гораздо больше, чем вы можете себе вообразить, несколько лишних вопросов не помешают.
— Я обязан отвечать? — спросил Ротанов, на всякий случай проверяя степень свободы своих движений. Ему дозволялось беспрепятственно двигать руками и даже переступать с ноги на ногу. Но преодолеть невидимую силовую границу, отделявшую его от стража, не было ни малейшей возможности. И никакого оружия у него не осталось, если не считать ножа, с которым он никогда не расставался. Впервые он пожалел, что не послушался совета Зарудного и не взял с собой хотя бы игольник, а еще лучше — однозарядный лучевой пистолет, которого, впрочем, у них не было.
Любопытно было бы посмотреть, выдержит ли местная силовая защита энергетический удар в пару десятков билиэргов. Вообще-то применять оружие он не собирался. Потому и оставил у Зарудного даже игольник, чтобы лишний раз продемонстрировать свои мирные намерения. Но этих его усилий, похоже, никто не оценил.
Тем не менее он попал сюда по доброй воле и только в случае прямой угрозы собственной жизни собирался показать все, на что способен прошедший специальную подготовку человек.
— Вовсе нет! Вовсе нет! Отвечать вы совсем не обязаны! — ворчливо произнес страж, расправляя складки своего шутовского балахона и стараясь выглядеть значительней. — Но эти ответы в ваших собственных интересах, если вы, конечно, заинтересованы в том, чтобы принятое мною решение было справедливо.
— Мне говорили, что беседа со стражем сводится к одному-единственному вопросу и одному-единственному ответу. Или меня неверно информировали, или вы нарушаете регламент нашей встречи!
— Каков, однако, наглец! — произнес карлик в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь, тем не менее галерка за спиной Ротанова в ответ на эту реплику одобрительно зашумела. — Будет тебе вопрос, можешь не сомневаться. А пока скажи-ка мне, любезный инспектор, что ты больше всего ценил во внешней жизни, в той, что навсегда осталась теперь за вратами?
От этого вопроса на Ротанова повеяло загробным холодом и безнадежностью. Впервые он подумал, что все это действо, внешне похожее на фарс, может закончиться для него весьма плачевно. Однако по его виду нельзя было угадать, в каком состоянии он находится. Ни один мускул на его лице не дрогнул, и ответ прозвучал так же небрежно и иронично, как и все его предыдущие реплики.
— Женщин ценил. Злоупотреблял тоником. Эгоизм, проклятый, замучил. Что еще интересует ваше высочество? — Но его ирония пропала впустую. Глаза карлика стали грустными, а на лице появилось нечто, похожее на сочувствие.
— Все еще хорохоритесь, инспектор? Все еще пытаетесь изобразить из себя то несгибаемое железное существо, без страха и упрека, которое старательно изображали всю свою сознательную жизнь. Но вы не похожи на супермена. Увы, мой друг, совершенно не похожи, как бы вам этого ни хотелось. Вы не сумели справиться с заданием на Бете Центавра — с пустяковым в общем-то заданием провести профилактику буйкового передатчика. И во время выполнения этой стандартной операции из-за вас там, вроде бы погибли люди… Помните об этом?
Ротанов почувствовал, как во рту у него пересохло, потому что не мог он объяснить, откуда эти сведения из его личного дела стали известны шутовскому стражу в цветном балахоне.
— Долго мне еще ждать? Будем мы это кончать или нет? — неожиданно вмешался в разговор палач, демонстративно грохнув о помост рукоятью своего топора. Из корзины у его ног подозрительно подтекало что-то красное и, судя по запаху довольно мерзкое.
Однако и сама эта реплика, и реакция на него карлика, взвившегося в своем кресле и обрушившего на палача гневную тираду, дабы тот знал свое место, — все это напоминало плохо написанный, но хорошо отрепетированный и добросовестно исполняемый актерами спектакль, который уже здорово поднадоел Ротанову. Тем более что в нем то тут, то там проскальзывали сведения из его прошлого, вспоминать о которых ему было не слишком приятно.
— Я бы тоже хотел побыстрее это закончить, — заявил Ротанов. — Надоело мне ваше фиглярство. Больше вы от меня ни слова не дождетесь, кроме единственного ответа на единственный, положенный по регламенту вопрос. — После его реплики в зале повисла гробовая тишина, слышно было даже, как поскрипывают доски помоста под грузным телом палача.
— Да не будет для тебя никакого вопроса. Можешь проходить прямо в райскую дверь. Хотя нет, постой. Вопрос все-таки будет, хоть и неофициальный. Есть у тебя, инспектор, какая-то просьба, тайное желание, мечта, ради которой ты сюда заявился? И не торопись с ответом, потому что с очень большой долей вероятности может случиться так, что за этой дверью твое желание исполнится. Несмотря на то, что ты в это не веришь. Так что подумай хорошенько, прежде чем начнешь шевелить губами. — Карлик буквально впился в Ротанова глазами, словно хотел проникнуть взглядом в его нутро и вытащить оттуда на всеобщее обозрение самое сокровенное.
— Да, есть у меня одно небольшое желаньице — увидеть того, кто вас создал.
— Ну это вряд ли удастся. Создателя еще никто не видел. Это невозможно.