Вечером того дня, когда был похищен Геннадий, уличные споры и стычки усилились. «Кроты», обычно не показывавшие носа в Оук-порт, теперь заполонили улицы, бары, кафе. На причале возле «Алеши Поповича» волновалась большая толпа.

— Надо прощупать русских! — кричали «кроты». Поговаривали, что каждый из них получил за свои хулиганские выходки по двенадцать клуксов и по бутылке «Горного дубняка». Ночью страсти не утихали, а, напротив, разгорались. Воя, носились по узким улочкам мотоциклы «кротов» со снятыми глушителями. На стенах крепости, отражаясь в черной воде, колыхались факелы. Никто из приглашенных не явился на грандиозно задуманный вечер «Вальс незнакомых цветов»… Мадам Накамура-Бранчевска в одиночестве скользила по паркету, тревожно вглядываясь в темноту парка, принюхиваясь к розам и орхидеям. Утром горожане стали находить в почтовых ящиках, на ступенях лестниц, на столиках кафе желтые листочки. Какие-то негодяи за ночь распространили «Обращение капитана Рикошетникова к народу Республики Большие Эмпиреи и Карбункл». «Вы, несчастные лежебоки, — гласило «Обращение», — набрались наглости вызвать нас на соревнование по футболу. На что же вы рассчитываете со своей черепашьей медлительностью? С презрением мы отвергаем ваш вызов! Капитан Рикошетников».

Оскорбленные горожане направились в порт. Напрасно Нуфнути Куче, Рикко Силла, Токтомуран Джечкин и другие прогрессивные деятели пытались убедить их, что обращение — фальшивка.

Простодушные, как дети, впервые столкнувшиеся с такой грязной игрой, они верили всему. Почти каждый горожанин тащил с собой футбольный мяч.

В порту горожане устроили перед советским кораблем неслыханное футбольное представление. Сотни мячей летали в воздухе. Все от мала до велика, включая женщин, демонстрировали усомнившимся русским свое умение играть в футбол, технику обработки мяча, финты, обводку, пасы…

Рикошетников несколько раз пытался со спардека обратиться к народу, но его всякий раз встречали свистом. Как? Мы медлительные черепахи, тупые ослы? Мы не умеем играть в футбол? А вот смотрите-ка!

На мачте «Алеши Поповича» давно уже трепетал флаг «Синий Петр» — «Всем на борт!» Только двух членов экипажа недоставало: не явился из увольнительной кот Пуша Шуткин и бесследно пропал лаборант гидробиологического сектора Геннадий Стратофонтов.

Моряки и ученые мрачно взирали на футбольную вакханалию, охватившую город. Первый помощник Хрящиков проводил среди экипажа разъяснительную работу. Видавший виды Шлиер-Довейко почесывал в затылке. Капитан Рикошетников не выпускал изо рта трубки.

Надо ли говорить о том, как волновался капитан за судьбу своего юного друга! Конечно, можно заявить официальный протест, начать розыски через газеты, но не будет ли это стоить жизни его другу? Бандиты с Карбункла не дремлют, а эмпирейцы… Эх, эмпирейцы! С горечью смотрел капитан на так легко обманутых горожан.

Час уходил за часом, а Геннадий все не появлялся. Между тем футбольные страсти стали затихать. Утомленные граждане кучками рассаживались на набережной и приступали к обеду. Собственно говоря, никакого большого зла к капитану Рикошетникову они не испытывали. Показали, что умеют, и ладно. Они были не способны долго злиться, эти чудаки эмпирейцы,

Вдруг с крепостных стен послышались крики. Около дюжины «кротов» разворачивали на площадке башни «Толстая Эльза» чугунное корабельное орудие, снятое еще в XVIII веке с поверженного «Белого лебедя». Жерло дурацкой пушки поворачивалось в сторону «Алеши Поповича».

— Русские! Отдавайте швартовы!

— Убирайтесь!

— Сейчас мы вам вспомним Сильвер-бей!

В толпе на набережной начался ропот:

— Эй, кроты, вы это уже слишком!

— Оставьте в покое нашу пушку!

— Рехнулись, что ли?

«Кроты» не шутили. Один из них вкатил в орудие ядро, второй взялся за фитиль. Наступила тишина, в которой слышался только хохот Володи Телескопова.

— Ой, умру! Ой, сейчас лопну!

Не понимал серьезности момента безответственный «божий плотник».

И вдруг на башне появилась гигантская обнаженная фигура Рикко Силлы. Растолкав «кротов», великий легопер снял пушку с лафета и поднял ее себе на плечи. «Кроты», взвыв от обиды, бросились на кумира нации. Рикко Силла с пушкой на плечах прыгнул с башни в воду бухты.

Что тут началось! «Кроты» стали прыгать за ним. Эмпирейцы целыми семьями тоже ринулись в воду. Рикко Силла, отдуваясь, плыл к берегу, спасая историческую ценность и собственную жизнь. Вокруг в прозрачных водах кипела борьба. Гвалт стоял невообразимый! Кое-где в узких улочках затрещали автоматные очереди. И тогда на борт «Алеши Поповича» взбежал сенатор Нуфнути Куче.

— Капитан, вы видите, что устроили эти негодяи? Выхода нет, вам нужно на два-три дня покинуть порт. Капитан, нам кажется, что на архипелаге действует мафия или что-то в этом роде. Патриоты начеку, капитан. Следы мальчика, как я и предполагал, ведут на Карбункл. Сегодня ночью мы высадимся на остров, а с вами будем держать связь по радио. Уходите, капитан…

Вот в каких условиях капитану Рикошетникову пришлось выйти из гавани Оук-порта направиться на север.

Глава 9

в которой впервые, как средство связи, появляется ультразвук, вновь слышится пение кота и музыка ночного Оук-порта

Часовой с юго-западной сторожевой вышки острова Кар-бункл, осмотрев пролив и не заметив ничего подозрительного, опустил бинокль.

Широкая лунная дорога пересекала пролив. Маленькие волны беспорядочно плясали в лунной полосе, и в этом мелькании тени и света даже самый зоркий взгляд не заметил бы крохотной черной точки, головы одинокого пловца.

Геннадий Стратофонтов, мерно дыша, плыл вольным стилем в сторону Оук-порта. Движения его были точно рассчитаны на большой заплыв, а в голове царила сумятица: он все еще не мог прийти в себя от всего того, что ему довелось увидеть и услышать немногим более часа назад.

Весь вечер после ужина ему никак не удавалось остаться наедине с мадам Накамура-Бранчевской — полковник не отходил от нее ни на шаг. Геннадий был уверен, что полковник — участник заговора; больше того, он был уверен, что вилла Накамура-Бранчевской кишит его людьми. Как предупредить хозяйку об опасности, как рассказать ей о разговоре в сенате, о странных телефонных переговорах в подземелье?