Он кивнул на прощание, не протягивая руки, и вышел из комнаты. Наступило тягостное молчание. Георгий Курчадзе тяжело вздохнул.
— Сколько у тебя есть денег, сынок? — спросил он по-грузински.
— Каких денег? — удивился парень. — Я ведь получаю у вас зарплату.
— Значит, денег у тебя нет, — понял Георгий. — Ладно, сынок, мы это дело исправим. Сейчас я дам тебе деньги, и Хашимбек проводит тебя до аэропорта. Сегодня ты улетишь в Тбилиси. А завтра поедешь в Батуми и перейдешь грузино-турецкую границу. Ты меня понял?
— Нет, батоно Георгий, — удивленно сказал Ираклий. — Зачем мне нужно переходить турецкую границу? Я там никогда не был.
— Значит, побываешь в Турции, — строго сказал хозяин. — Пойми, сынок, я делаю это в твоих интересах. Этот человек, с которым ты разговаривал, очень страшный человек, настоящий палач. Если ты, не дай Боже, попадешь к ним в руки, они разрежут тебя на тысячу кусочков. И они заставят тебя говорить. И тогда ты ничего не сумеешь сделать. Пойми меня, дорогой, сейчас речь идет о твоей безопасности.
— Понимаю, — серьезно сказал Ираклий, — но у меня нет денег.
— Не волнуйся, дорогой, это уже моя проблема, — улыбнулся Георгий, — ты иди, собери вещи, а я сам решу, что мне нужно делать. Поживешь несколько месяцев в Турции, посмотрим, что дальше будет.
Ираклий ушел от него, не понимая до конца, что происходит.
Автомобиль Графа не проехал и пятидесяти метров, когда рядом затормозил другой «шестисотый» «Мерседес». Стекло опустилось, и Граф увидел Наблюдателя.
— Что-нибудь прояснилось? — спросил тот.
— Они что-то знают, — убежденно сказал Граф, — но скрывают. Нужно применить другие методы.
Наблюдатель кивнул головой, поднимая стекло.
Курчадзе в это время искал по всем телефонам Константина Гавриловича, чтобы успеть переговорить с ним. Но ни по одному из известных ему телефонов Константин Гаврилович не отзывался. Наконец через полчаса к нему позвонил сам Константин Гаврилович. Как раз в то время, когда хозяину казино принесли двадцать тысяч долларов для Ираклия.
— У меня были гости, — коротко сообщил Курчадзе, — они выясняют, что случилось с их другом.
На другом конце провода Константин Гаврилович помолчал. Потом сказал:
— Этот молодой парень, ваш сотрудник, он ведь ваш земляк, кажется?
— Да, — сказал Курчадзе, поняв, что речь идет об Ираклии.
— Он мне тогда не понравился, — вдруг сказал Константин Гаврилович, — все время кашлял, чихал. По-моему, он сильно болел.
— Да, — выдохнул Георгий, — может быть.
— Вы вызовите ему врача, — посоветовал Константин Гаврилович.
— Обязательно. Я хочу его отправить на лечение, — сказал Курчадзе.
— Некоторые болезни быстро залечиваются, — сказал Константин Гаврилович, — но нужно давать такое лекарство, чтобы все было наверняка. Вы меня понимаете, Курчадзе? Наверняка!
— Да, — в третий раз произнес Курчадзе, — я вас понимаю.
К нему вошел Хашимбек. Он стоял у дверей, молча глядя на хозяина. Георгий Курчадзе положил трубку. Константин Гаврилович прав, подумал он. Парень может вернуться, его могут найти, в дороге может что-нибудь случиться. А допрашивать они умеют. Он посмотрел на лежавшие на столе деньги. Перевел медленный взгляд на Хашимбека. Ираклий был его родственником, его земляком. Он помнил его совсем ребенком. Но здесь речь шла не только об Ираклии. Речь шла о будущем самого Георгия Курчадзе.
В конце концов, подумал он, так даже к лучшему — я сам избавляю его от мучений. Если его захватят люди Графа, они устроят ему ад, и он пожалеет, что не умер. Он посмотрел на стоявшего перед ним Хашимбека.
— Возьми одну пачку денег, Хашимбек, — глухо сказал он, — и поезжай с Ираклием в Домодедово. Когда будете ехать, по дороге останови машину. Места там глухие.
Хашимбек тревожно взглянул на него. Может, он не так понял своего патрона?
— Места там глухие, — повторил Георгий, — а его родным я сам позвоню. Скажем, что парень уехал в Турцию. Так будет вернее.
Хашимбек наклонил голову. Теперь он понял приказ шефа. У него не оставалось никаких сомнений. Он понял, что Ираклий не должен доехать до аэропорта. Подойдя к столу, он взял пачку долларов.
— Что с ней делать? — спросил он у хозяина.
— Она твоя, — выдохнул Георгий и, как-то разом ссутулившись, пошел к выходу.
И увидел, как входит в комнату улыбающийся Ираклий. Парень уже предвкушал интересную поездку. Георгий взглянул на него с неожиданной болью. Потом поманил к себе молодого человека, крепко обнял его, поцеловал. Растерявшийся парень не понимал, почему хозяин впервые проявляет такую необычную ласку.
— Ты прости меня, дорогой, — зашептал Георгий, все еще крепко обнимая Ираклия, — прости меня. Я сам во всем виноват. Не должен был я тебя брать в это казино, будь оно проклято. Не должен был. Так все глупо у нас с тобой получилось.
Он говорил по-грузински, и они казались более родными и близкими. Словно он прощался со своим сыном, твердо зная, что больше никогда не увидит его. Но Ираклий, ничего не подозревавший, лишь глупо улыбался и повторял:
— Спасибо, батоно Георгий, спасибо вам за вашу доброту.
Он даже не замечал той боли, что таилась в глазах хозяина. И вообще он ничего не замечал, уже думая о поездке в Турцию. Георгий обнял его еще раз, расцеловал и, стараясь не смотреть на Хашимбека, молчаливо наблюдавшего за этой сценой, вышел из комнаты.
Через два часа автомобиль увозил Ираклия в аэропорт. Георгий Курчадзе стоял у окна. Он увидел, как Ираклий садится в машину. И рядом с ним садится Хашимбек. Он отвернулся, стараясь не думать об уехавших.
Еще через полтора часа Хашимбек вернулся в казино. Георгий вышел в коридор, чтобы встретить его.
— Как там?
— Все в порядке, хозяин, — доложил Хашимбек.
— Он успел что-нибудь сказать?
— Нет. Он только улыбнулся.
Георгий повернулся и пошел к себе в комнату, вытирая слезы. Через двадцать минут он снова позвал к себе Хашимбека.
— Поезжай туда и найди его тело, — строго приказал он, — похорони его где-нибудь, как человека. Жалко парня, ему, может быть, холодно одному в лесу лежать.
Хашимбек удивленно взглянул на хозяина, но, ничего не сказав, повернулся, чтобы выполнить приказ.
Георгий подошел к телефону и набрал номер Константина Гавриловича.