— Да, абба. [8]
— Правда? — удивленно переспросил Шамрон.
Габриель кивнул в подтверждение.
— А если я разрешу охоту на этих людей, чтобы воздать им по заслугам? Что получу взамен?
— Ты везде ищешь выгоду?
— Да.
— Чего же ты хочешь?
— Сам знаешь, — сказал Шамрон и, помолчав, добавил: — Того же хочет премьер-министр.
Отпив еще вина, Шамрон закурил новую сигарету.
— Времена смутные, и ни одно действие не обходится без последствий, испытания становятся все сложней. В ближайшее время нам предстоит принять решения, которые определят: добьемся мы успеха или нет. Как можно упустить шанс повлиять на историю?
— Я уже на нее повлиял, Ари. И не один, далеко не один раз.
— Тогда отложи пистолет на полку и включи мозги, используй их против наших врагов. Укради их тайны, завербуй их шпионов и генералов. Смути врага, обмани его. Война, мальчик, это путь обмана.
Габриель молчал. Небо над Голаном с наступлением ночи становилось иссиня-черным; озера почти уже не было видно. Шамрону этот вид нравился, потому что позволял следить за далекими врагами. Габриелю вид нравился, потому что в такой же обстановке он принес Кьяре свадебную клятву. Впрочем, сейчас ему предстояло дать клятву, которая несказанно порадует старика.
— Я не собираюсь участвовать в дворцовом перевороте, — сказал наконец Габриель. — Мы с Узи разные, но прошло столько лет… мы подружились.
Умудренный опытом, Шамрон ждал. Дознаватель от Бога, молчать он умел.
— Если премьер-министр не назначит Узи на второй срок, — продолжил Габриель, — я, так и быть, рассмотрю предложение стать начальником Конторы.
— Мне нужны гарантии повесомее.
— Довольствуйся этими.
— Общение с вымогателями пошло тебе на пользу. Ты научился торговаться.
— Еще как.
— С чего думаешь начинать?
— Пока не решил.
— Где возьмешь деньги?
— Я нарыл пару тысяч евро на одной лодке в Марселе.
— Кому принадлежала лодка?
— Марселю Лакруа, контрабандисту.
— Где он сейчас?
Габриель рассказал о последних часах жизни Лакруа.
— Вот бедолага.
— Скоро за ним последуют остальные.
— Смотри, не дай себя утянуть на дно. У меня на тебя виды.
— Я же сказал, Ари: рассмотрю предложение. Я пока еще ни на что не подписывался.
— Помню, — согласился Шамрон. — А еще я помню, что ты ни разу еще не обманул меня ради собственной выгоды. Ты не я, мальчик. У тебя есть совесть.
— У тебя тоже, Ари. Поэтому и не спишь по ночам.
— Что-то мне подсказывает, что сегодня я буду спать как младенец.
— Не обольщайся заранее, Ари. Мне еще у Кьяры отпрашиваться.
Шамрон улыбнулся.
— Что смешного? — не понял Габриель.
— Думаешь, чья это идея?
— Ах ты сволочь бессовестная.
— Кому-то надо заниматься грязными делами.
* * *
Где искать убийц Мадлен? Логичнее всего было бы начать поиски с криминального подполья в Марселе. Выследить сообщников Лакруа и Броссара, подкупить их, допросить, помучить, если придется, пока не выяснится личность человека по имени Поль. Того, кто обедал с Мадлен в день ее похищения. Кто говорит по-французски, будто выучил язык по кассетам. Впрочем, этот план имел один недостаток: в Марселе Габриель непременно пересечется с жандармерией. К тому же Поль наверняка давно исчез из города. Значит, начинать надо не с самих преступников, а с двух жертв. Кто-то знал об интрижке между Ланкастером и Мадлен и передал эту информацию похитителю. Найдется предатель — найдется и Поль.
Начал Габриель с поисков кое-кого другого. Того, кто следовал за Ланкастером к пику карьеры. Кто знал об отношениях Ланкастера с Джереми Фэллоном. Кто знал, где собака зарыта. И этого человека Габриель нашел следующим утром, читая в газете репортаж об избирательной кампании премьера. Дело предстояло нелегкое, даже опасное, но если выйти на след убийц, риск окупится.
Остаток дня Габриель составлял детальное досье. Затем приготовил дорожный набор: две смены одежды и два комплекта поддельных документов. Вечером из аэропорта Бен-Гурион он вылетел в Париж и уже к полудню вновь был на Корсике. Перед началом поисков требовалось еще кое-что, точней, кое-кто — компаньон. Чрезвычайно энергичный, пугающе безжалостный, не обремененный ни каплей совести.
А именно, Кристофер Келлер.
С последнего визита Габриеля остров изменился: пляжи опустели, освободились лучшие столики в лучших ресторанах, на рынках больше не бродили полуголые жители материка, которые восхищенно смотрят на сувениры (да только не спешат на них разоряться). Корсика вновь перешла во владение островитян, за что даже самые угрюмые корсиканцы были благодарны судьбе.
Впрочем, кое-что осталось неизменным: опьяняющий аромат маккии никуда не делся. Он приветствовал Габриеля, когда тот свернул с прибрежной дороги в глубь острова. Та же старуха вытянула в его сторону руку, сложив пальцы в защитный знак, когда Габриель проезжал через уединенный городок в холмах. На подъезде к имению дона Орсати его встретили те же двое мордоворотов.
Дорога сменилась грунтовой тропой, по которой Габриель проехал еще немного. У трех олив, за резким поворотом налево, его встретил тот же козел дона Касабьянки: безумное животное, как и в прошлый раз, преградило путь, но, увидев Габриеля, помрачнело. Козел будто вспомнил, чем закончилось первое знакомство, и решил отомстить. Габриель высунулся в окно и вежливо попросил уступить дорогу. Когда же козел дерзко вскинул голову, Габриель вышел из машины и, наклонившись к оборванному уху бестии, шепотом пригрозил примерно тем же, чем грозил похитителям Мадлен Хэрт. Сей же миг козел ретировался в заросли маккии. Как и все тираны, он оказался просто трусишкой.
Сев в машину, Габриель доехал до виллы Келлера и остановился в тени сосны. Громко поприветствовал хозяина, а когда никто не ответил, прошел на террасу. Дверь была не заперта. Габриель прошел из одной уютной белой комнаты в другую, однако нигде не застал Келлера. Потом наведался на кухню и открыл холодильник: ни молока, ни мяса, ни яиц — ничего скоропортящегося. Только пиво, горчица и бутылка довольно неплохого «Сансера». Откупорив вино, Габриель позвонил дону Орсати.
* * *
Келлер уехал по делам в Европу, но не во Францию — большего дон не раскрыл. Если все пройдет по плану, то Келлер вернется вечером, самое позднее — завтра утром. Дон разрешил переночевать на вилле Келлера, сказал Габриелю: чувствуйте себя как дома. А еще признался, что жалеет о случившемся «на севере». Похоже, Англичанин полностью перед ним отчитался.