Опасаясь насмешек Эвелин, Филипп не стал упоминать, что заметил интерес, который проявил к его сестре мистер Николас Ченнинг, чей отец унаследовал титул после смерти старого лорда Пламсбери. На Кэтрин впервые обратил внимание джентльмен, и пусть Николаса нельзя было назвать красавцем, ей было приятно беседовать с ним о всяких пустяках.
Миссис Меллотт ни за что бы не упустила возможности рассмотреть особняк Несбиттов, но сейчас слова племянника казались ей верхом неблагодарности.
– Только этого не хватало! Ты не можешь вывозить сестру без компаньонки! Как будто недостаточно того, что ты нарушаешь все правила приличия, ухаживая за мисс Несбитт, ведь со дня смерти Кэролайн не прошло и полугода!
Филипп, не в силах сдержаться, ударил кулаком по бархатной подушке, на которую до того опирался локтем.
– Давно ли вы говорили, что мне надо прекратить страдать в одиночестве и вернуться в общество друзей? Я последовал вашему совету и нашел исцеление в общении с мисс Несбитт, но вы опять недовольны моим поведением! Чего же вы от меня хотите, дорогая тетушка?
Кэтрин испуганно отодвинулась от брата, забившись в угол кареты. Миссис Меллотт сперва растерялась от столь яростного отпора, но очень быстро пришла в себя.
– Я хочу, чтобы ты вел себя достойно! После сегодняшнего вечера ни у кого из гостей Несбиттов не осталось сомнений в том, что скоро ты сделаешь ей предложение. Как можно, Филипп! Что скажут родители Кэролайн, как мы будем смотреть им в глаза?
– Родители Кэролайн живут в Лондоне, и вы можете никогда с ними больше не увидеться! – Рис-Джонс повысил голос, и даже Эвелин перестала насмешливо кривить губы, напуганная яростью кузена. – Напомнить вам, что мы с мисс Гринлоу не были женаты? Я не вдовец и могу хоть завтра обвенчаться, с кем пожелаю! А если вам кажется, что мое общество вредит репутации вашей семьи и попыткам Эвелин найти себе жениха, можете заявить всем, что не имеете со мной ничего общего! Ваши бесконечные нотации сводят меня с ума!
Миссис Меллотт разрыдалась, Эвелин поспешно принялась вытаскивать из муфты платок, бросая на кузена испепеляющие взгляды, впрочем, незаметные в сумраке экипажа.
– Филипп, не надо так! – жалобно воскликнула Китти. – Тетя желает нам только добра, она так заботилась обо мне, а ты совсем потерял голову из-за этой мисс Несбитт…
– Если тебе тоже неугодно мое общество, можешь вернуться к тетушке, я не стану возражать! – рявкнул джентльмен и снова нанес удар подушке, словно жалея, что нельзя расправиться с измучившими его женщинами.
Кэтрин тотчас заплакала. Эвелин, одна сохранявшая подобие хладнокровия, успокаивающе гладила мать по руке.
– Похоже, ты и вправду утратил рассудок, – язвительно заметила она. – Не знаю, что скажет матушка, я же охотно забуду о твоем существовании. Тебе, Китти, я могу только посочувствовать, так как вернуться в наш дом тебе не удастся. Ты сама решила оставить нас, так и пеняй на себя!
Рис-Джонс устало прикрыл глаза. Он знал, что вскоре пожалеет о своей вспышке и вынужден будет просить прощения у тетушки и Эвелин, но их вмешательство в его жизнь становилось невыносимым.
– Успокойся, Кэтрин, – обратился он к сестре, так как был еще не в состоянии разговаривать с теткой и кузиной. – Если ты не захочешь жить в нашем доме, можешь поехать к леди Гренвилл, она уже давно приглашает тебя провести у них две-три недели.
– Ну, конечно! Бедные родственники теперь – неподходящее общество для вас, мисс Рис-Джонс! – плачущая миссис Меллотт почувствовала себя еще более уязвленной, отчего ее рыдания пошли на убыль. – Ах, Кэтрин, придет время, и ты пожалеешь, что так обошлась с родными, но будет поздно!
– Что вы, тетушка, разве могу я не любить вас и Эвелин? – мисс Рис-Джонс чувствовала себя мышью, которой играют два кота, перебрасывая несчастную жертву друг другу. – Я так признательна вам за все…
Миссис Меллотт махнула рукой с зажатым в ней платком дочери.
– Я верю тебе, милая, но твой брат очень, очень разочаровал меня, – все-таки у этой женщины было доброе сердце, в отличие от Эвелин, обещавшей себе никогда не прощать кузена. – Пожалуй, теперь нам всем лучше помолчать, мы и так наговорили друг другу слишком много.
Никто не стал возражать, и остаток пути до дома Рис-Джонсов, где собирались ночевать миссис Меллотт и Эвелин, компания проделала в молчании, если не считать всхлипываний Кэтрин и ее тетушки и сердитых вздохов мисс Меллотт.
Филипп, как только вошел в дом, немедленно направился к себе, попрощавшись с дамами лишь холодным кивком головы.
Все три леди, изнуренные долгой дорогой и скандалом, стремились поскорее занять приготовленные спальни, но по пути миссис Меллотт нашла в себе силы тихонько пробормотать:
– И что это на него нашло сегодня? Никогда прежде не видела его в таком гневе!
– Иногда он пугает меня, – так же тихо ответила Кэтрин.
Особняк леди Пламсбери находился не так далеко от поместья мистера Несбитта, как дом Рис-Джонсов, и старая дама вернулась к себе вместе со своими гостями еще до полуночи. Несмотря на это, Эмили чувствовала себя утомленной и сожалела о своей уютной спальне на первом этаже, когда, оперевшись на руку мужа, с трудом поднималась на второй этаж. Но настроение леди Гренвилл было лучше, чем ее самочувствие. Она не имела возможности пошептаться с Джейн, но заметила радостную улыбку на лице подруги и предвкушала, что наутро та во всех подробностях расскажет ей о разговоре с отцом.
– И зачем ты притащила меня сюда? – вместо того, чтобы пожелать жене доброй ночи, с досадой произнес лорд Гренвилл, когда супруги остановились у дверей в комнату Эмили. – Не лучше ли было встретить Рождество дома?
Леди Гренвилл пожала плечами – ее муж, кажется, превращается в старого брюзгу. И это в тридцать лет!
– Меня интересует один джентльмен… – загадочно протянула она, собираясь объяснить Уильяму, что Джейн хотела бы женить Ричарда на мисс Несбитт, но после сегодняшнего вечера надежд на это не осталось.
– Что ж, теперь я понимаю, – увы, Уильям не дослушал ее.
Прежде, чем Эмили успела продолжить фразу, лорд Гренвилл зашагал по коридору. Его спальня находилась в дальнем крыле здания, и жена, со своей больной ногой, не смогла бы догнать его, как бы ни старалась.
Озадаченная, молодая женщина вошла в комнату, где Хетти уже ожидала свою госпожу.
«Жаль, что я не смогла рассказать ему историю о возможной помолвке Соммерсвиля и Флоренс Несбитт, – думала она, пока горничная перебирала ее локоны. – Нельзя, чтобы ему пришла в голову мысль, что Джейн интересуется Несбиттом по другой причине. Впрочем, я не успела назвать Несбитта, Уильям сразу ушел. Неужели он мог подумать, что какой-то мужчина привлек мое внимание?»
Изумленная своей догадкой, она дернулась, и щетка едва не застряла в ее густых волосах. Хетти поторопилась извиниться, но Эмили тут же успокоила ее.