– Ой, Танюшенька, вы снова к нам пожаловали? Я думала, вы давно восвояси подались, а вы, значит, тетушку не бросаете? Наконец-то Идочке с родней повезло. Такая забота!
– Добрый вечер, Катерина. А вы, я смотрю, за покупками всей семьей ходили?
– Да вот, с работы иду, в магазин забежала, а Вадик встретить меня вызвался. Он у меня заботливый. – Катерина окинула сына ласковым взглядом.
«Да уж, забота так и прет, – подумала я. – И как только некоторые мамаши умудряются быть настолько слепыми?»
– Ну, как там Идочка? Поправляется?
– Потихоньку. Сегодня доктор разрешил пообщаться с ней.
– Вот и славно, – обрадовалась Катерина. – А то мне даже как-то одиноко без нее. Выйдешь на лестничную клетку – и словом перекинуться не с кем! А вы по поводу расследования к нам?
Вот те на! Секрет Полишинеля раскрыт. Да, во дворе тетушки Иды разведка работает что надо! Я даже не стала выяснять, кто принес Катерине эту информацию. Знает и знает. А вот в курс своих дел вводить ее не стоит.
– Тетушка Ида попросила квартиру проветрить, чтобы воздух не застаивался, цветы полить.
– Так у Иды же нет цветов? – насторожилась Катерина.
– Да это так, образно, – не моргнула глазом я. – Просто когда просят за квартирой присмотреть, сразу себе план действий намечаешь: пыль протереть, мусор выкинуть, ковры пропылесосить. Ну и цветы полить, это уж непременно. А есть цветы у Иды или нет, не столь важно. Главное, что квартира под присмотром.
– А что, банду-то еще не поймали? – вдруг вспомнила Катерина. – Ну, ту, в которую Идин родственник затесался.
– Оказалось, Константин к пропаже броши отношения не имеет. У него стопроцентное алиби, – присочинила я.
– Эх, жаль! – огорчилась Катерина. – Где вот теперь пропажу искать? И не найдешь теперь!
– Как это «не найдешь»? Найдем непременно, даже не сомневайтесь. Не пройдет и недели, как на руках субчика этого «браслеты» сомкнутся. А тетушка Ида снова станет обладательницей единственной в своем роде броши.
– А вот это правильно! Сажать таких надо, чтобы другим неповадно было, да, Вадик? – Катерина неожиданно обратилась к сыну.
Я, естественно, тоже посмотрела на Вадика. Так что он едва успел оторвать от меня пристальный взгляд и вновь скрыться за маской безразличия. На вопрос матери он только плечами пожал, мол, знать не знаю и знать не хочу. А самого любопытство разбирало. Уж я-то в таких вопросах не новичок. Перед мамашей притворяется, чтобы она его дитятком неразумным считала. Ох уж эти перезрелые мамаши. До пенсии своих чадушек в младенцах держат. Будто желая подтвердить мою догадку, Катерина, умиленно улыбаясь, пропела:
– Дите неразумное. В армию уж пора идти, а он все только играми компьютерными интересуется. А до проблем взрослой жизни ему дела нет.
– Ну не буду вас больше задерживать. Вам еще ужин готовить, – заторопилась я.
– И то верно, дел полно, а я лясы точу. Вадик, поди уж, проголодался.
Мы вежливо раскланялись и разошлись по квартирам. Катерина с Вадиком к себе, я к тетушке Иде.
В квартире я первым делом отыскала шкатулку, о которой говорила Ида. Там лежала толстая тетрадь с надписью «Записки». Усевшись на диван, я принялась ее изучать. Отыскала место, где были описаны оба интересующих меня визита. Сравнила написанное с рассказом тетушки Иды. Вроде все совпало. Уже хорошо. Не приукрасила артистка события. Прочитала адреса. Брат Петрушин обитал в небольшой деревушке под названием Низина. Рядом с названием четким почерком подписано: тридцать километров. Это от Хаймынска, что ли? Достала карту, сверилась. Так и есть, деревушка расположена в тридцати километрах от тетушкиного города. На машине, если по хорошей дороге, езды не больше часа туда и обратно. Тетушка Ида не уточняла, приезжал ли Петрушин брат на своей машине или воспользовался услугами пригородного общественного транспорта.
А вот племянник оказался птицей высокого полета. Столичный житель. Письмо, отправленное Идой, было доставлено в Москву. И не в какой-то там Зеленоград, и даже не в окраинный район Алтуфьево, а в самый что ни на есть центр. На Арбат. Я сразу вспомнила фразу, оброненную сегодня тетушкой Идой, о возлагаемых на племянничка надеждах. Теперь понятно, на чем эти надежды основывались. Приедет столичный родственник, весь из себя цивилизованный и упакованный. С таким и в люди не стыдно выйти. Представляю, какое разочарование испытала тетушка при виде этого москвича!
Так, адреса я выяснила. А вот как этой информацией распорядиться – вопрос. До Петрушиного брата добраться пара пустяков. Времени много не займет. А до племянника? Ехать в Москву, рыскать по столице в надежде найти парня в одеянии лидера неформального движения? Это все равно что искать иголку в стоге сена. И время потеряешь, и результат не гарантирован.
Опять я топчусь на одном месте! Задала же мне задачку несостоявшаяся родственница! «Сомнения и неудачи» – пришло на ум предсказание костей. А сомнения снова закрались в мою душу. Вдруг прежние опасения не были так уж безумны? Что, если брошь все-таки не была похищена? И все это – талантливо разыгранный спектакль, в котором тетушка Ида исполняет сразу несколько главных ролей? Театр одного актера, так сказать. А мы – не более чем статисты, вовремя подающие реплики, подносящие реквизит, меняющие декорации… Лежит сейчас эта доморощенная актриса на больничной койке и наслаждается шумихой, поднявшейся вокруг ее персоны! А ты, Танюша, попала в идиотское положение благодаря своей импульсивности. Далась тебе эта родственница! Жила ты без нее спокойно двадцать семь счастливых лет и еще три раза по столько же прожила бы. А теперь вот расхлебывай последствия своего неуемного любопытства. Хотела с родственницей познакомиться? Познакомилась! Можешь радоваться.
Ну хорошо. Допустим, никто брошь не похищал. Допустим, тетушка Ида сама ее припрятала. Где она могла ее спрятать? В своей же квартире? Пользуясь представившейся возможностью, я решила хорошенько обыскать тетушкино жилище. Планомерно обходя комнаты, я заглянула во все уголки, во все шкафчики. Обыскала каждую полочку. Нигде ничего. Так, не будем отчаиваться. Раз пропажу обнаружить не удалось, пойдем другим путем. Где тетушка хранила фамильную драгоценность? В той же шкатулке, что и записи. Я вынула шкатулку из шкафа, отнесла в гостиную, где на угловой тумбе стояла настольная лампа. Включив свет, я стала внимательно разглядывать поверхность шкатулки. Всматривалась долго, аж глаза защипало. Ничего. В сердцах я со всей силы тряхнула шкатулку. Послышался слабый металлический стук. Я посмотрела на поверхность тумбы. На блестящей полированной поверхности тускло поблескивал микроскопический треугольник. Кончиками пальцев я поднесла его к свету. Сомнений быть не могло. Небольшой треугольник был не чем иным, как обломком ножа. Судя по толщине, не кухонного. Скорее всего, перочинного. А что это за крючочек на его поверхности? Приглядевшись, я смогла различить часть гравировки. Ножичек-то именной! Вот это удача! На кончике ножа ясно читалась буква «Я». Почти незаметная, совсем крохотная, но сомнений в том, что это часть какой-то фразы, выгравированной на лезвии, быть не могло. Сердце заухало, интуиция ожила. Вот оно! Наконец-то. Это уже нечто конкретное. Конечно, может быть, этот кусочек металла попал в замочную скважину и пять, и десять лет назад. Только моя интуиция просто кричала: все, время сомнений и неудач закончилось! Настала пора уверенности и удачи!