– Не слушает ли враг, – терпеливо повторил, не дождавшись продолжения, Гредин. – Это я, скажем так, понял. А с кем встречался на заводе? Пофамильно, если можно.
– А, ну это вам как раз Людмила Петровна подскажет, так, Людмила Петровна?
Всунувшаяся с беглым стуком в кабинет секретарша сглотнула и сказала:
– Сергей Иванович, к вам еще иностранец. Американец.
Шестаков нахмурился, соображая. Гредин расцвел и поинтересовался, вставая:
– Что значит еще?
– Да, что значит? – поддержал Жарков, вводя в кабинет под руку сияющего парня в ярком пуховике поверх очень приличного костюма английского кроя. Жарков, сиявший немногим слабее, отсалютовал Шестакову – свистнув салютом эдак мимо чекистского виска, – и радостно сообщил, что мы ведь с гостем со вчерашнего дня чулманские красоты изучаем.
Гредин переводил взгляд с гостя на Жаркова. Недобрый взгляд. Так же недобро улыбнувшись, он спросил:
– А у вас есть право заводить на территорию, скажем так, режимного объекта иностранцев?
Жарков, подняв брови, ласково осведомился:
– А вы кто, простите?
Чекист, стрельнув глазами в сторону американца, сказал:
– Гредин я, скажем так, второе управление каэр. А вы у нас Жарков Игорь Владиславович, я правильно понимаю?
– Гредин, вас кто сюда направил?
– Субботкин, – сказал Гредин вполголоса, снова стрельнув глазами на американца, который то ли изображал американского туриста из европейской комедии, то ли впрямь ничего не понимал.
– Не знаю такого, – сухо сказал Жарков. – Кому подчиняетесь?
Гредин выдул сквозь губы короткую пренебрежительную трель.
– Ну ладно, господь с ним. Вы можете выйти на минуточку?
Теперь трель получилась чуть подлиннее.
– М-да, – сказал Жарков вместо чего-то более существенного, секунду подумал, повернулся к американцу, чтобы изысканным и, насколько понял Шестаков, по-дикторски правильным английским попросить американца, с интересом наблюдавшего за концертом, подождать минутку в приемной.
Американец просиял, воскликнул что-то бравурное и ринулся прочь.
Жарков с улыбкой дождался, пока он прикроет дверь, и развернулся к Шестакову, чтобы снова спросить сквозь Гредина:
– Ты его к себе зачем пустил?
Шестаков набычился, но спросил спокойно и даже заморожено – не двигаясь, во всяком случае:
– Это кто?
Молодец, подумал Гредин снисходительно. Держит марку невзирая на лица и размеры подошв.
Гредин работал давно и видел всяких: наглых, испуганных, бьющихся в истерике, даже спокойных поначалу видел. К концу беседы все они меняли настроение. Суть грединской работы состояла в том, чтобы после общения собеседник изменился. Не только настроением. И с работой Гредин справлялся.
Но сегодня что-то не получалось. Может, слишком подорвался за длиннющие последние сутки, пока метался между больницей и местным управлением, устанавливал контакты фигурантов, все-таки сумел отследить и на скорую руку выпотрошить Цехмайстренко, которая оказалась удивительно жесткой, упертой и умной бабой, несмотря что блондинка, – а потом встречал спецназ, злобно ругался со всем его тугим руководством, но выбил таки себе полчаса до силовой операции. А может, клиент впрямь был непрошибаемым.
Будем успокаиваться тем, что не один Гредин оконфузился. Даже любоваться будем тем, как непосредственный начальник клиента страдает.
Непосредственный начальник успел пошвырять в Шестакова горсть вопросов и получить сопоставимую порцию обратно (статья «Горох об стенку», иллюстрированный словарь фразеологизмов для дефективных, контуженых и непоправимо важных). Это Жаркова ушибло всерьез. Во всяком случае, он резко поменял придуманные было правила, свирепо повернулся к Гредину и принялся отрабатывать начальственную функцию на нем.
– Вы чего здесь цветете, как вас, Гредин, а? Вас не инструктировали про пределы компетенции – ну или в детстве не учили в чужие дела нос не совать? Вы стойте нормально, когда с вами разговаривают!
Гредин огляделся, обнаружил, что все еще стоит, и неторопливо сел, закинув ногу на ногу. Сообразил, что бездарно теряет время и хотел быстро все объяснить – но этот напыщенный дурак опять вздумал мериться величием достоинств.
Прямо сейчас спецназ вызвать, что ли, раздраженно подумал Гредин. Мысль была несвоевременной, но годной – так что Гредин далеко убирать ее не стал, а пока шарахнул кулаком по столу.
Жарков оборвался на полуслове, недоверчиво глядя на Гредина. Такой способ перехода реплики на нем пробовали впервые.
– Вы чего здесь устроили, я не понял? – тяжело спросил Гредин. – Тут главк работает, дело государственной безопасности, а вы мне помехи, скажем так, учиняете, так еще под ноги пиндосов суете. Это провокация такая, что ли? Немедленно убрать – и я все забуду.
– Парень, ты нюх потерял, – сказал Жарков изумленно. – Я ж сейчас Кочину позвоню, и тебя в полминуты…
– Да хоть Путину, блин, – пренебрежительно сказал Гредин.
За спиной Шестакова приглушенно пиликнул и тут же стих проигрыш к синатровской песне «My Way».
– Телефончик там оставили? – спросил Гредин, кивая. – Путин, по ходу, звонит, надо ответить.
Шестаков услышал, но не понял. Он был занят – опять мучительно вспоминал. Что-то с ним было не так.
Жарков перевел недобрые глаза с одного на другого. И тут ожила рация у самого Гредина.
Он сунул контакт в ухо.
– Что?
– Двойка, тут движуха, группа вошла в здание.
Гредин обозначил губами неэфирное слово, но вслух обошелся без него:
– Блин, я же сказал ждать.
– Двойка, не мы вошли, левые какие-то. Мне тут говорят, с начальством согласовано.
– С-с-с. Сколько их?
– Семь человек.
– Смелых, нах. Кто такие? Ладно, сам. С оружием?
– Не показывают, но охрану сняли чисто.
– Буквально сняли?
– В том и масть, что нет. Обезоружили и в углу сложили, без звука. Наши действия?
– Дурдом, блин, – восхитился Гредин. – Секунду, думаю.
Он отщелкнул прием, не слушая объяснений, и сообщил Жаркову:
– Через проходную ща толпа вошла, охрану сняли. Ваши торпеды?
– Какая толпа? – вскинулся Шестаков.
Жарков крутнул головой и сказал:
– Быстро ментам звоним или там мэру. Телефон есть?
Да все менты здесь давно, снисходительно подумал Гредин, но вслух уточнил:
– Точно не вы гостей ждете? В воспитательных там целях, нет?