Адам помнил, конечно. Сразу так договорились. Во-первых, потому, что пока инженерный корпус формально искал поставщиков не для ближневосточных, а для восточноевропейских баз – а за Восточную Европу в Boro отвечал Адам. Мастер, который знал всё про всё, к Восточной Европе был абсолютно равнодушен и полностью полагался на младшего партнера. Во-вторых, решающий голос в группе заказчиков был у женщины. За женщин Адам отвечал по умолчанию.
Поэтому переговоры катились как по маслу. Выделение масла адамовой роговицей происходило почти натурально и почти непроизвольно – и не по вине дикой алабамской жары. Пэм Райерсон была пригожа, фигуриста и смугла. Адам на таких западал без дополнительного принуждения. Отдельным его пунктиком была шея – а в шею начальницы департамента закупок инженерного корпуса армии США хотелось пасть лицом и делать что-нибудь медленно и чутко. Строгий костюм с неожиданно крупной сиреневой брошкой на неожиданно крупной и, хочется верить, не сиреневой, груди убивал окончательно. И колец на пальцах Райерсон не было. Адам пару раз терял мысль – на речи это не сказывалось, спасибо картинкам, но бархатистость в голосовых связках превысила разумный уровень.
Райерсон выглядела вполне тефлоновой, но Адам понимал, что ей внимание такого красавчика, даже утрированное, должно льстить. А сдерживаемый изо всех сил интерес не красавчика, но солидного мужчины – тем более. Такими соображениями, не исключено, вдохновлялся уже мастер. Не подраться бы, кстати, подумал Адам почти всерьез.
И тут Райерсон неожиданно спросила:
– Хорошо, а как быть со средствами подавления?
Адам, рассказ которого про тройную страховку устойчивости связи был оборван на самом высокотехнологичном термине, хлопнул губами и глазами, прищурился и посмотрел на начальницу департамента как старшеклассник на эффектную мамашу лучшего друга. И спросил почти томно:
– Подавления живой силой?
Вот тут-то и пригодится снимок блюющей живой силы, пытавшейся подавить прообраз «Сумукана» на первых полевых испытаниях. Добровольцам пришлось доплатить по полтиннику сверх обещанного, но удовольствие стоило дороже.
Страшно хотелось похвастаться еще и LastMinuteCleaner, но клинические проверки спрея, вызывающего короткую фиксационную амнезию, еще не завершились, да и мастер велел придерживать этот козырь до последнего.
Лэнгдон, помощник Райерсон, придавил веками толпы чертиков, прыгавших в глазах. Пэм, шевельнув округлостями, объяснила:
– Вы готовы к подавлению «Сумукана» комплексным механическим, термическим, волновым и электронным воздействием?
– Тип «Морриган»? – так же томно уточнил Адам. Чертики в глазах Лэнгдона раздвинули веки и застыли. Райерсон сказала:
– Например.
– Тип «Морриган» разрабатывается в России, Китае и Израиле. Промышленно не освоен, в интересующий нас сектор не поставляется и в обозримом будущем поставляться не будет.
Пэм наконец улыбнулась, откинулась на спинку кресла и сообщила:
– Устаревшие данные.
Адам осведомился:
– Израиль вписался в конфликт на стороне арабских повстанцев? Или Китай открывает свой филиал на Ближнем Востоке?
– Еще одна попытка, – предложил Лэнгдон.
Адам серьезно сказал:
– Ерунда. В России велась разработка под эгидой тамошней нацгвардии или как она там называется, разработка давно заморожена, производство перешло в частные руки, военные и специальные разработки перестали финансироваться, завод спокойненько шлепает бытовые медиаплееры.
– Устаревшие данные, – повторила Пэм с удовольствием, и Адам подобрался. Мастер, кажется, тоже.
Стимулировать беседу не потребовалось. Лэнгдон сказал:
– Месяц назад русский завод «Потребтехника» отдан в управление Объединенной машиностроительной группе – откровенно государственному концерну откровенно военной направленности.
– Это меняет дело, – озадаченно сказал Адам и посмотрел на мастера.
Мастер откашлялся и, не педалируя тон английского профессора, объяснил, что устойчивость к комбинированному воздействию предусмотрена даже действующей системой, не говоря уж про то, что мы, в отличие от уважаемых конкурентов, называем реальным «Сумуканом», но против инновационных форм воздействия нужны, безусловно, дополнительные уровни защиты – и мы их надстроим, когда и если это потребуется.
Лэнгдон одобрительно кивал, а Райерсон безмятежно сказала:
– Хорошо, но хотелось бы посмотреть на эту устойчивость в полевых условиях. Это возможно?
– В любое время, – сообщил мастер, совершенно не сияя.
Адам снова ему позавидовал и решил, что отдавать всю инициативу глупо. А то получится, что он тут попка, который презентации декламирует да голосом играет. Дождавшись, пока мастер обсудит с Райерсон возможные даты и сойдется на семнадцатом декабря, Адам вполголоса сказал:
– Очень странно.
И с удовлетворением отметил, что Райерсон повернулась к нему всем корпусом и коленками, красиво и продуманно. Не зря я масло источал. И она не зря в гости собирается. Поклевка пошла, теперь главное вести, не спугивая. Адам продолжал вполголоса, интимно так:
– Мы имели дело с «Потребтехникой», еще при моем предшественнике, да покоится он с миром. Он лично вел переговоры о возможности сотрудничества – ну, надо было узнать обстановку и перспективы русских по нашим направлениям. Он выяснил – так, мистер Харрис? – подробности заморозки наступательных проектов, а заодно укрепился в убеждении, что шеф предприятия – он и генеральный директор там, и совет директоров, и владелец, если не ошибаюсь – что этот парень не собирается уступать контроль кому бы то ни было ни на гран. Поэтому парень шарахался от государственной поддержки, от сотрудничества с нами тоже отказался довольно резко. И Колин, мой предшественник, в меморандуме указал, что такой человек не передумает. Ошибся, получается.
Райерсон кивнула и хотела объяснить, но Лэнгдон, дурачок, ее опередил:
– Не ошибся. Этого человека выкинули с завода и сейчас судят.
– За что? – удивился Адам.
Теперь Райерсон успела первой:
– Очевидно, за упрямство и резкость. Не отдал завод корпорации – получай уголовное расследование. Обычная история для России, не знаете разве? Но там, кажется, и криминальные дела, домашнее насилие или даже убийство – я не вникала. Это неважно, важны последствия, не так ли?
– В причинно-следственных связях мы не уверены, – влез все-таки Лэнгдон. – Может, поводом для смены собственника стало криминальное событие, может, наоборот. Государственные концерны в России сейчас активно набирают активы, в том числе разбойничьими методами. Им можно. Не зря корпорация называется ОМГ.
– Характерно, что по-русски аббревиатура «О мой бог» будет такой же, – авторитетно сообщил Адам.