Приятель антиквара тоже вытряс содержимое пакета на стол – крошечные белые свертки. Мужчины принялись за странную работу. Они открывали матрешек, начиняли их этими свертками и снова закрывали.

– Я вчера прислал к тебе нового клиента. Он заходил?

– Откуда ты его взял? – в унисон старой технике зашипел антиквар. – Он был похож на конченого наркомана. Такой мне всех посетителей распугает! Хорошо в магазине никого не было, когда он явился.

– Его ко мне Тохарский привел.

– Что с того? Рудольф сто раз говорил, таких... отоваривай у себя в клубе или гони вон!

– Да сам знаю. Но Тохарский еще тот прохвост. Ему отказать – себе дороже будет. А у меня не было ничего, вот я и отправил его к тебе. Ты-то всегда при запасе...

Видик угрожающе зашипел, выдал мне на экране пустое белое полотно, а потом и вовсе выплюнул кассету. Вот черт, скорее всего, пленка закончилась! Впрочем, и того, что я видела, было более чем достаточно.

Получается, что Цукарин приобретал на рынке дешевые сувениры, потом начинял их наркотиками и продавал в своей лавочке. И подельщика он себе нашел подходящего... Рудольф, ночной клуб. Все это наводит меня на мысли о том самом заведении, в котором мне сегодня довелось побывать. Если не ошибаюсь, антиквара в «Золотое дно» привели дела, причем привели-то они его прямехонько к двери с табличкой «Рудольф Эрнстович Заболотный». Сдается мне, что это один и тот же человек.

Я поднялась с кресла и стала мерить комнату большими шагами – от широкой тахты до окна и обратно.

Это полный бред, но из всего этого следует, что Цукарин продавал наркотики племяннику своего лучшего друга! Впрочем, вполне может быть такое, что матрешками Дима обзаводился в ночном клубе. Ведь у сотоварищей по криминальному бизнесу было две точки сбыта. Так, например, на моих глазах жена Солодова обменяла заветный сувенир на новенькие купюры у парнишки из ночного клуба. А я, сама не ведая того, выступила в роли покупательницы белого порошка у Цукарина. Стоп!

От неожиданной догадки я шлепнулась на тахту. Кажется, я поняла, почему ночной вор, забравшийся в мой номер, не взял ничего из драгоценностей, только забрал матрешку... Вероятно, антиквар каким-то образом просек, что сувенир с секретом попал в руки к постороннему человеку, и решил как можно быстрее исправить ситуацию.

Я еще долго металась по комнату, снова падала на тахту, а потом вскакивала и принималась бегать из угла в угол. Мысли в голове жужжали, как рой пчел. И даже когда я погасила во всех комнатах свет и забралась под одеяло, они еще долго не давали мне покоя. Афера Цукарина и хозяина ночного клуба, пристрастие Димы к наркотикам и совершенно непонятным образом всплывшая во всей этой истории личность Андрея.

Проворочавшись с полчаса, я откинула в сторону одеяло и спустила ноги с кровати. Похоже, что уснуть мне так и не удастся. Какая-то странная, неприятная догадка мелькала у меня в голове, навязчиво маячила и тут же ускользала. Что-то во всей этой ситуации с матрешками было не так. Но я никак не могла понять, что именно. Цукарин? Дима? Андрей?

Не зажигая нигде света, я вышла на веранду и вдохнула прохладный ночной воздух. Тишина стояла такая, что я уловила плеск волн где-то вдалеке. «Андрей говорил мне, что где-то здесь есть речка», – вспомнила я.

Андрей... Андрей...

Мне не хотелось признаваться себе, но на самом деле его-то персона и беспокоила меня больше всего. В принципе, нет ничего странного, что он нанял человека следить за Нуштаевым. Возможно, он подозревал того в связи со своей женой. Лиза ведь частенько заглядывала к Леониду Митрохину. А что, если целью ее визитов был вовсе не богатый старик, а его молодой и красивый племянник, от случая к случаю навещавший дядю?

Андрей нанял человека следить за Димой!!! Вот оно что! Я, кажется, поняла, в чем тут загвоздка! Да, именно за племянником Митрохина и должен был следить человек Андрея, и в тетради он делал записи, касающиеся только Димы. А вот кассета... Похоже, что совершенно случайно он вышел на антиквара и его сувениры.

Или не случайно? Что говорил тот, кто явился к Цукарину со скрытой камерой? Он не упоминал имени Димы. Нет. Он назвал совершенно другого человека!

«Я от Юли. Брось дурачиться. От Юли Солодовой. Мне нужен товар».

Юля Солодова, человек со скрытой камерой, Андрей. Все они связаны между собой.

Я поежилась и обхватила себя за плечи руками. Одна только мысль, что я сейчас нахожусь в доме Андрея, что вокруг ни души и ночь, будоражила сознание и вызывала самые неприятные подозрения. Захотелось прямо сейчас, посреди ночи, сесть в машину, завести мотор и уехать отсюда подальше.

«Ну уж нет! Я останусь здесь и во всем разберусь. Если Андрей имеет какое-то отношение к убийству Димы, непременно выясню это». С такими малоутешительными мыслями я и отправилась спать.

Глава 9

Я проснулась от того, что в открытое окно влетел рокот работающего мотора. Очевидно, по улице проезжала машина.

– Какой ужас, – простонала я и уже хотела сунуть голову под подушку, но урчание вдруг оборвалось, причем аккурат у моего дома.

Я тут же вынырнула из-под одеяла и прошлепала к окну. В стекло ударяли ветви давно отцветшей сирени, но даже через их густую зелень я смогла различить серебристый «Вольво», маячивший за оградой. Андрей приехал!

Я заметалась по дому. Первым делом понеслась в ту комнату, где вчера устроила кинопросмотр. Схватив кассету, я сунула ее в черный пакет с прочими интересными вещицами. Забралась на тахту с ногами и зашвырнула сверток на шкаф.

В ту минуту, когда дверь в дом открылась, я уже была на кухне и с лязгом роняла грязную чашку в раковину. Фу-ух, успела...

– Привет, – Андрей стоял на пороге и что-то прятал за спиной. – А я думал, что ты еще спишь.

– А я думала, что ты уже на работе, – достаточно бесцеремонно заявила я, разглядывая его. Неужели все это время он мне врал?

– Вообще-то я могу приехать в редакцию когда угодно. Просто подумал, что мы вчера не очень хорошо расстались, вот и решил заглянуть к тебе сегодня...

С этими словами Андрей протянул мне букетик цветов. Я сконфузилась, но презент приняла. В следующий раз мне пришлось краснеть за то, что я вспомнила, в каком виде вскочила с кровати. Всклокоченные волосы и растерянный вид еще можно было оправдать ранним часом, а вот короткая майка, которую я надевала перед сном, ни по каким нормам морали не проходила. Не мог этого не заметить и мой ранний гость.

– Прости, я пойду оденусь. А ты пока сам похозяйничай на кухне. Кофейку свари, – с этими словами я поспешила ретироваться, хотя пристальный взгляд, которым меня провожали, чувствовала, даже когда заперла дверь спальни и осталась одна.

Когда я снова вернулась на кухню, на столе уже стояла большая кружка, над которой поднимался ароматный пар. Изготовитель этого чуда-напитка сидел на высоком табурете и тоже смаковал свою порцию кофе.