— Ольга.
Ольга Свиридова! Та самая девица, с которой Настя пела хором, когда «напилася пьяна». Что он о ней помнил?
Пушистые волосы, вздернутый носик — вот и все. Любовница Захара? Что это — шутка или заблуждение?
— Считайте, это его вторая жена. Уже много лет.
— А Настя Шорохова? — не подумав, ляпнул Стас.
— Шорохова — эпизод, не более того. Фея, которая вскружила ему голову. Но я быстро развеяла колдовство! — сказала она голосом склочной жены. — Так что Шорохова — это прошлое.
— А Ольга?..
— И прошлое, и настоящее. Ну ее к черту! — в сердцах сказала Милочка.
«Не может быть, — подумал Стас. — Теперь что, модно иметь по две любовницы?! Какое-то поветрие?» Он потратил на Милочку еще полчаса, но она ничем его больше не порадовала. Говорить о муже она не захотела, переключилась на себя, и Стас еле-еле от нее отвязался.
Из машины он позвонил Пучкову с докладом. Тот сразу же вызвал Таганова и велел ему вплотную заняться Ольгой Свиридовой.
— Особенно поинтересуйся, — велел он, — ночью накануне покушения на Фадеева и утром следующего дня.
Может быть, это Свиридова жила в гостинице?
— Она слишком маленького роста, — возразил Таганов. — По описаниям служащих незнакомка была довольно высокой.
— Женщины умеют ходить на двенадцатисантиметровых каблуках и при этом хорошо вписываются в повороты, — возразил шеф. — Дерзай.
Пока Саша Таганов дерзал, Стас отправился к Насте, которая сидела под домашним арестом. Он взял ключи, съездил к ней домой и проверили визитку Фокина. Она лежала на месте.
— А если бы ее украли, что бы это означало? — спросила Настя, когда он вернулся обратно.
— Это означало бы, что человек, которого мы ищем, имел доступ в твою квартиру.
— Конечно, он имел доступ! У него ведь были ключи! — возразила Настя. — Когда он решил отравить меня газом, то просто открыл дверь и вошел.
— Добыть ключи, чтобы отравить газом, — это одно.
И вытащить визитку, о которой нужно знать заранее, — совершенно другое.
— Ты сегодня какой-то не такой, — заметила Настя.
— Я тебе говорил, что женат? — неожиданно спросил Стас и посмотрел на нее угрюмо, будто она сама женила его против воли.
Настя покачала головой и ответила:
— Не говорил. Но я все равно знаю.
— Мою жену чуть не отравили. Вместе с Воробьевым.
Все было в точности, как у тебя.
Он рассказывал ей про Воробьева и Вику, и Настя слушала затаив дыхание.
— Подожди, — произнес Стас, нахмурившись. — Ты сказала, будто я не говорил тебе, что женат, но ты все равно знаешь. Откуда знаешь?
Настя скорчила рожицу, потом вздохнула и неохотно призналась:
— Твоя жена за тобой следила.
— Как это? — не понял Стас. — Моя жена… Подожди, это какая-то глупость. Она следила за мной, а ты?..
— Ну, она выследила меня, — пожала плечами Анастасия. — Сейчас расскажу, подожди. Я с ней разговаривала.
И еще Светлана. Мы обе с ней говорили.
— Ты что, с ума сошла?! — закричал Стас, побелев от ярости. — Как ты могла скрыть от меня такое, когда людей убивают, как назойливых мух?!
— Я подумала, что, если расскажу тебе, ты расстроишься, — заявила Настя и поглядела на него исподлобья.
— Сейчас я еще больше расстроился! — отрезал Стас. — Можешь изложить все по порядку?
— Помнишь, как мы первый раз с тобой поехали в ресторан? — Настя сложила руки на коленях. — Когда Руслан попросил? Виктория следила за тобой.
— Господи боже, зачем? Она что, ревновала?! Я в это не верю и никогда не поверю!
Потом он вдруг подумал, что Виктория могла следить за ним вовсе не из ревности. Допустим, Пучков был прав.
Именно через его жену утекали сведения о расследовании к Воробьеву и еще к кому-то. Но в тот момент пистолет Воробьева еще был на месте, из него никто не стрелял в Фадеева…
— Если Вика следила за мной с целью разжиться какой-нибудь информацией о нашем расследовании, значит…
Стас никак не мог сообразить, что же это значит. Вику придется учитывать в каждом отдельном случае. Может быть, вторая любовница — миф? В гостинице с Воробьевым была его жена, и пистолет вовсе не украли? Воробьев сам отдал его своей любовнице. И сообщнице. Вика вполне могла подсыпать Стасу в чай снотворное и спокойно уйти на ночь. В тот вечер она в кои-то веки приготовила настоящий ужин — с домашними котлетами. Что, если это было не проявление заботы, а самая настоящая диверсия?
Но служащие гостиницы утверждают, что ни один из постояльцев не возвращался поздно вечером. Стас сжал ладонями виски.
— Какой я сыщик? — в отчаянии спросил он вслух. — У меня не голова, а кашпо для горшка с геранью!
— Очень поэтично, — похвалила Настя. — Фамильное проклятие выбило тебя из колеи. Лучше давай я тебе действительно все расскажу, и тогда уже ты будешь делать выводы.
В тот вечер, когда Стас после ресторана привез Настю домой, настроение у нее было выше среднего. Давненько она так хорошо не проводила время! На лестничной площадке они со Стасом едва не поцеловались, и у Насти закружилась голова, как у невинной пастушки возле стога сена. Это было что-то новое.
Не успела она раздеться, как в дверь позвонили. Настя решила, что вернулся Стас, и широко распахнула дверь, едва не выпрыгнув из туфель. Однако вместо Бессонова увидела на пороге незнакомую молодую женщину с коротко стриженными темными волосами. У нее была грудь Памелы Андерсон, талия Людмилы Гурченко и глаза Орнеллы Мути. Этот «гибрид» выставил плечо вперед и нахально вошел в квартиру.
— Меня зовут Виктория! — заявила незнакомка таким судьбоносным тоном, словно в руке у нее была коса, а на голове — черный капюшон.
— И что?! — возмутилась Настя, заслонив ей дорогу.
Ей немедленно вспомнился безобразный скандал, который устроила прямо на лестничной площадке жена Захара Милочка. Она визжала так, что у нее едва не вывернулся наизнанку желудок. Соседи думали, что в подъезде подрались кошки, и боялись выходить. Милочка обзывала Настю дистрофичной коровой, плевала в стены и расцарапала дерматиновую обивку на двери. Если бы не страх, что ее покалечат, Насте было бы по-настоящему весело.
— Не загораживайте мне дорогу, я все равно выскажусь! — заявила Виктория, вздернув подбородок так высоко, словно собралась разглядывать потолок.
— Черт с вами, входите! — решилась Настя. — Но сначала объясните, по какому поводу вы собираетесь высказываться?