Мама обхватила меня за шею, и так мы стояли и смотрели на заснеженный двор. Было поздно, но гуляющие дети продолжали строить снеговиков.
– Такое волшебное чувство… – вдруг сказала мама.
– Какое? – спросила я.
– Как будто впереди Новый год. И начинаются чудеса.
– Ведь так и есть, – сказала я, и мама только кивнула.
Я ушла к себе в комнату, переоделась в пижаму и свалилась на кровать. Этот день был таким большим, что не вмещался целиком в мои мысли. Хотя, казалось бы, ничего особенного не произошло. Просто отправила одно письмо. Просто поиграла с детьми…
Булька смотрел на меня с подоконника и потихоньку отогревался. Он хоть и снеговик, но тоже замерз. Мне показалось, что он смотрел на меня немного осуждающе.
– Чего? – нахмурилась я.
Но Булька молчал. Догадывайся, мол, сама, не буду тебе ничего подсказывать. Я повалялась на кровати и попыталась вспомнить, что же я сегодня не доделала. Не добралась до магазина – это да. Но все-таки впереди месяц, и я еще успею это сделать. Может, еще раз набрать случайный номер? Девять вечера, еще не так поздно… Чтобы день начался с телефонного звонка и закончился им.
Хотя, может, теперь смелость в том, чтобы позвонить не по случайному номеру?
В старых тетрадях отыскалась школьная анкета, которую мы давали заполнять друг другу. По-моему, это было в пятом классе. Два года назад. Кажется, это было так давно… Я пролистала ее, почитала записи.
«Какой праздник ты любишь больше всего?» – «Новый год, потому что он особенный».
Вот как…
Надеюсь, телефоны в анкете еще рабочие. Хотя, если телефон домашний, вряд ли он изменится.
Я набрала номер. Постояла, послушала длинные гудки.
– Алло…
– Привет. Это Мика. Я давно хотела сказать. Мне кажется, мы станем хорошими друзьями. Давай?
И Светка просто сказала:
– Давай. Ты придешь завтра ко мне в гости?
Я стояла у телефонной трубки и кивала. Слова не могла сказать. Светка своим серьезным голосом спросила:
– Мика, ты чего? Скажи, Мика! Придешь?
И я ответила:
– Да.
В тот вечер я записала Светкин адрес, расспросила, как до нее добраться, а потом мы болтали по телефону о какой-то веселой ерунде.
Теперь день был совсем настоящим, завершенным, круглым – как шарик от снеговика. Я снова подумала об открытках незнакомым людям. Кому-то я отправлю открытки без конвертов, просто с марками. Кому-то – в письмах.
И тем, кому я буду отправлять конверты, здорово было бы вложить в них что-то праздничное. Например, конфетти! Что может быть проще и новогоднее? И круглее сегодняшнего дня? Я взяла пачку разноцветной бумаги, дырокол и неистово дырявила хорошую бумагу. Конечно, можно просто купить пачку конфетти, но ведь известно – сделанное своими руками всегда лучше!
Тикали большие настенные часы, похрапывал в соседней комнате папа, и долго, почти до двух ночи, стучал дырокол.
А перед сном я взяла ручку и написала:
Тикают часы.
Приближается Новый год, прячется за дверьми, боится.
Протяни ему руку, посмотри, какая у него крохотная ладошка.
Проведи его по дому, покажи свои детские фотографии.
Расскажи ему сказку. Спой песню.
Пусть он обязательно улыбнется.
Тогда все будет хорошо.
Завтра я перепишу это поздравление на открытку. И ее получит человек, живущий на Телефонной улице. Такая есть, например, в Новосибирске. Или Барнауле. Есть все, что ты придумаешь.
На следующий день я проснулась раньше родителей. Папа дежурил под дверью ванной, нервно постукивая в дверь:
– Мика! Я не люблю ходить небритым!
Я сделала напор воды меньше и сказала:
– А зря, тебе так идет!
– Скажешь тоже, – пробурчал папа и вздохнул.
Когда я вышла, он пошел следом за мной:
– Что за каникулы, я не понимаю? Я думал, ты будешь сидеть дома, ныть, что тебе скучно, просыпаться в три часа дня.
– Папа! – крикнула я. – Я опаздываю! Тебе пора бриться! Ты не любишь ходить небритым!
– Ладно, ладно, – нахмурился папа и пошел в ванную.
Снег шел всю ночь, и на улицах дворники торопливо расчищали дорожки. Было еще темно, и я шагала по улицам. Мне еще рано было идти к Светке. Но я не могла оставаться дома, мне не спалось, хотелось куда-то бежать и что-то делать. И поэтому я решила немного прогуляться, пока не рассветет. Конечно, Светка сказала:
– Приходи, как проснешься.
Но откуда ей было знать, что я проснулась в пять утра?
Я шла по обочине дороги – там, где снег был еще не утоптан, и думала о том, какая все-таки странная штука – дружба. Откуда она берется и куда уходит? И почему появляется, а когда появляется, то все встает на свои места?
Потихоньку рассвело, я села в троллейбус и, как и договаривались, позвонила Светке – она должна была меня встретить на остановке.
– Засоня, – сказала она в ответ на мое «Алло».
– Еще ведь рано!
– Не знаю, – всерьез сказала Светка. – Я с пяти утра не сплю.
– Я тоже, – призналась я.
– Вот и шла бы сразу ко мне! – сказала Светка. – Ладно, добирайся, я тебя встречу.
Я села на свободное место, посмотрела на людей. Иногда я стала забывать, что каникулы только у меня – мне казалось, каникулы начались для всех. В троллейбусе было уютно и, когда открывались двери на остановках, в салон врывался снежный запах. От него по-новогоднему щекотало нос.
Светка ждала меня на остановке и переступала с ноги на ногу, как будто мерзла. Когда я подошла, она своими большими глазами долго смотрела на меня, будто изучала. Жутковато, вообще-то, когда люди вот так вот смотрят, без тени улыбки. Но она вышла встречать меня, что ни говори.
– Мерзнешь? – спросила я ее.
– Ну да, – сказала Светка. – Я же в шлепках вышла, – и выставила вперед длинную ногу.
– Ничего себе…
– Я живу недалеко. – Она показала рукой на соседний дом.
– А…
– А про снег я не подумала, – опередила меня Светка.
– Так! Побежали!
Мы домчались до Светкиного подъезда, поднялись на последний этаж. Я заставила ее погреть ноги под горячей водой и надеть шерстяные носки.
– Они у меня протертые, с дыркой на пятке, – нахмурилась Светка.
– Ничего-ничего, надевай! – скомандовала я.
И наверное, так рявкнула, что Светка испугалась, чуть ли не подпрыгнула и в один миг запрыгнула в носки.