В кухню вошла управляющая.
– Ну что, как тут у вас дела? – спросила она и, оценивающе посмотрела на блюда. – Какие же вы молодцы! В такой экстремальной ситуации успели все сделать! Стол уже накрыт, через десять минут можно подавать.
– Хорошо, – откликнулась я.
– Отдохну пока, ноги уже отваливаются, – вздохнула женщина и с изможденным видом опустилась на стул.
Я и Рита понимающе переглянулись, поставили на подносы корзинки с хлебом и нарезками и направились в гостиную. Кухню от нее отделял длинный коридор. Судя по расположению комнат, если бы мы вошли через главный вход, то попали бы сразу в гостиную.
Мы прошли по этому коридору, который был увешан картинами и оклеен шикарными обоями – синего цвета с золотистыми тиснеными узорами, – и вышли в комнату. Это был огромный зал, в котором находились тридцать человек гостей – и взрослые, и молодежь. Все хорошо одеты. Стояла большая красивая елка, прекрасная мебель, на окнах висели роскошные гардины, на потолке массивные хрустальные люстры, а посередине размещался большой накрытый стол, за которым сидели несколько человек. Остальные бродили по дому.
Увидев нас, все начали рассаживаться.
– Дорогие гости, просим к столу! – объявил какой-то мужчина.
«Знакомый голос», – мельком подумала я и направилась к столу. Но не садиться, а расставлять блюда. Ко мне спиной сидел какой-то парень. Как полагается, я подошла к нему с левой стороны, левой рукой – это тоже правило официантов, – взяла с подноса корзиночку с хлебом, начала опускать на стол, мельком взглянула на лицо… и остолбенела.
– Фадеева?! – поразился Стас.
Я застыла.
Но быстро пришла в себя и, поспешно поставив перед изумленным парнем хлеб, буквально убежала в коридор.
Я вошла туда с подносом, который все еще был заполнен тарелками для других гостей, и остановилась.
«Мы что, в его доме?! – меня бросило в жар. – Это его семья?! Или он тут просто в гостях?»
Теперь понятно, почему мужской голос показался мне знакомым. Это был Роман Сергеевич, его отец. Так, что он сказал?.. Кажется, «Дорогие гости, просим к столу!» – значит, они не в гостях.
«Этого не может быть. Этого просто не может быть! Я попала в дом Полянского!»
Ко мне подошла Рита.
– Кать, ты чего? Куда убежала? У тебя еще полный поднос!
Я медленно, на негнущихся ногах вышла обратно и, стараясь не встречаться со Стасом взглядом, расставила тарелки перед другими людьми. И только собралась вернуться в кухню, как получила новый удар.
Среди гостей был еще один наш одноклассник, Витя Петренко!
Он был лучшим другом Полянского. Ребята всегда ходят вместе и даже сидят за одной партой. Стас был красивым и мускулистым, а Витя обычным. Но все знали, что он лучший друг звезды класса, и ему автоматически доставалось столько же внимания.
Они дружили с первого класса. У Стаса была фамилия Полянский, а у Вити – Петренко, и поэтому к ним давно прилипло прозвище ПП.
Да, было бы удивительно, если бы Витя не пришел к Стасу на Новый год.
И вот сейчас он смотрит на меня и хлопает глазами.
– С Новым годом, – сказала я и вернулась на кухню.
Управляющая уже отдохнула и куда-то ушла. Мама загружала Ритин поднос порциями салата. Подруга жизнерадостно подхватила его и ушла, а мама переключилась на мой.
– Это салат с помидорами. Управляющая сказала, что у сына хозяев аллергия на них, перед ним салат не ставь. Женщина покажет его. Стас, кажется, зовут. Ну все, неси.
Я стояла, как замороженная, и не брала поднос.
– Ты меня слышишь? – удивилась мама.
– Слышу…
– Тогда иди к гостям!
Я не двинулась с места.
– Да что с тобой?!
– Мама! Здесь живет Стас!
– Какая тебе разница, кто здесь живет?
– Ты меня не поняла. Тут живет Полянский!
– Одноклассник? – не поняла мама.
– Да!
– Ну, надо же, мир тесен, – сказала она и вернулась к старой теме: – Отнеси салат, а потом приходи за закусками.
Это открытие впечатлило маму не так сильно, как меня, потому что она не знала всей предыстории.
– Я не буду его обслуживать и грязные тарелки за ним убирать! – категорично сказала я. – Еще и Петренко, его друг! ПП в сборе!
В кухню вошла Рита.
– Из-за него меня попросили не приходить в больницу, – сказала я, из глаз брызнули слезы.
Пришлось рассказать, что случилось вчера.
– Так вот почему сегодня ты никуда не пошла… – потрясенно произнесла мама.
– Кать, мне кажется, если хочешь ходить в больницу, это можно делать даже без разрешения Ефремовой, – переживая за меня, предположила Рита. – Есть общие часы посещений, и ты имеешь право ходить, к кому хочешь, даже если это ей не нравится. Ты ведь не террористка какая-то, в конце концов!
– Действительно, можно ведь приходить туда на общих основаниях, – обрадовалась я. – Как-то не подумала. Стас мне навредил, но я все равно могу ходить! И обязательно приду!
– А Стас – это кто именно? Тот качок? – уточнила Рита и возмутилась: – Да что он себе позволяет! Я бы ему такое устроила!
– Его задели мои слова, что обойдемся без него! Вот и отомстил! Как это так – его величеству сказали, что обойдутся без него! Он же у нас король школы! Король мира!
– Да я бы этого короля в бараний рог скрутила! – продолжала негодовать Рита.
– В какой еще рог? – скептически махнула я рукой. – Это он меня скрутил. И вдобавок ко всему я тут…
– Но что делать, если сложилась такая ситуация? – озадачилась мама.
– Не знаю! Но я к нему не пойду!
В этот момент зашла управляющая и раздраженно сделала замечание:
– Где вы есть, не пойму?! Люди голодные сидят!
Рита подхватила поднос и помчалась в гостиную, а я продолжила стоять и демонстрировать свое презрение.
– Катя, неси, – в голосе мамы появились железные нотки.
Я не двигалась.
– Хорошо, а что ты предлагаешь? – рассердилась она. – Кто будет его обслуживать? Кто? Рита? Девочка и так чуть не падает! Или мне и готовить, и тарелки разносить? В жизни нужно уметь терпеть!
У меня внутри клокотало и пульсировало. Представлю, что сейчас происходит. Он сидит за столом и ждет, когда я услужливо поднесу ему салат.
– Ну и стой, раз такая гордая! – сказала мама. – А я не гордая! Максиму ботинки нужны! И ради этого я пойду!
Она неодобрительно на меня взглянула, взяла поднос и решительно направилась к коридору. Я посмотрела ей в след. Мне стало стыдно. С одной стороны, не хотелось встречаться со Стасом, а с другой стороны, жалко маму.