Было страшно признаться самой себе, но это желание стало очевидным: я хочу, чтобы он меня удочерил. Я понимаю, что он даже не говорил об этом, но как я могу скрывать от себя свои чувства? Вся проблема в том, что Андрей Иванович даже не заикался об этом… Мы с ним просто видимся, просто общаемся, но тему удочерения он никогда не поднимал.
«А с чего я вообще взяла, что он захочет меня удочерить? – попыталась я отрезвить себя. – Не слишком ли я высокого о себе мнения? Почему я смею об этом мечтать? Ну да, он разыскал меня, мы с ним общаемся, но это просто встречи. Быть друг у друга в гостях и удочерение – это абсолютно разные вещи».
Я все это понимала. Да, он не говорил об удочерении.
Но как же мне хотелось, чтобы у меня появился родитель!..
После этого сильного желания меня охватило спокойствие. Я решила, что нужно просто жить и спокойно плыть по течению. И будь что будет. Удочерит – хорошо. Не удочерит – останусь здесь, в детдоме.
Мои опасения подтвердились.
Андрей Иванович пропал.
Он не пришел ни завтра, ни послезавтра, ни послепослезавтра, ни через неделю. Он пропал, как будто его и не было.
В первый день я ждала. Во второй день волновалась. В третий день места себе не находила. А в четвертый поняла, что все закончилось. А через неделю молчания стало предельно ясно, что он больше никогда ко мне не придет.
Если раньше он давал о себе знать или через день, или каждый день, то теперь его не было неделю!
Я находилась в подавленном состоянии. В заторможенности и замешательстве. Не хотела никого ни видеть, ни слышать. Я была настолько ошарашена его исчезновением, что словно онемела.
Душа разрывалась на части.
«Нужно заглушить эмоции, отрезать их от себя, – измучившись, решила я. – Надо представить, что я с ним незнакома. Надо представить, что все это был сон, который просто взял и закончился!»
Я честно пыталась подавить в себе воспоминания, но как я могла представить, что это был сон, если знала, что это была правда?..
Я не могла понять, почему он пропал? Ведь он такой честный человек… Неужели он мог перестать общаться вот так просто, без каких-либо объяснений?
Впрочем, а почему нет?
Помню, однажды приемные родители удочерили Ирму Степанову – одну девчонку из нашего дома. Они были такими приличными – мама директор магазина одежды, папа директор строительной фирмы, воспитанные. И что вы думаете? Через месяц они вернули Ирму обратно в детдом! Сказали: «Мы поняли, что девочка нам не подходит». Ирма потом полгода не могла прийти в себя. Она винила во всем себя, хотя виноваты родители. Они думали о том, как удобно им, а не ребенку, который к ним привык и который поверил в них. Если удочеряешь ребенка, то обратного пути нет! Иначе у ребенка будет сильная психологическая травма.
Это так жестоко! «Мы поняли, что девочка нам не подходит»! Как это – «не подходит»? Она что, носки, чтобы их можно было примерить, поносить, а потом понять, что они тебе не подходят и выбросить в урну?
Если сравнивать мою ситуацию с ситуацией Ирмы, то мне все-таки лучше. Андрей Иванович меня не удочерял и не отдавал обратно.
Хотя… Он говорил, что он человек, к которому я всегда могу обратиться. Говорил, что чувствует за меня ответственность. Говорил, что я не одна на всем белом свете.
«Я не понимаю, зачем он приводил меня к себе домой? Зачем? Зачем дразнил меня надеждой, что у меня может быть семья?! – недоумевала я. – Ну и где он, этот человек, произносивший красивые слова? Просто-напросто взял и пропал!»
Конечно, он ничего не обещал и ничего не говорил насчет семьи, но ведь каждый взрослый должен знать, что если ты регулярно видишься с детдомовским ребенком, а тем более приглашаешь его к себе домой, то у ребенка появляется надежда. Она появляется, даже если взрослый ничего насчет семьи не говорит. Обычные дети и детдомовские – это разные дети. Детдомовские мечтают о родном доме и поэтому цепляются за любую надежду. Я тоже зацепилась. А Андрей Иванович пропал.
Ну почему он так поступил? Он приоткрыл шторку, за которой скрывалось счастье, показал мне, что счастье есть, а потом резко закрыл эту шторку и исчез.
Спустя еще два дня я находилась в комнате отдыха и смотрела свой любимый детективный сериал. К этому времени я уже почти перестала думать об Андрее Ивановиче. Вернее, начало получаться не думать. Это было тяжело. Мысли постоянно появлялись, но я старалась переламывать их, отгонять, закрываться от них, выталкивать из своей головы. И это стало выходить. Правда, мысли ушли, место освободилось, но осталась какая-то пустота, которая тоже меня тяготила…
Итак, в комнате отдыха я смотрела сериал. Что показывали по телевизору, не помню, потому что все ускользало от моего внимания. Я была охвачена тоской, и эта тоска сильно угнетала.
В комнату вошла воспитательница Ольга Викторовна. Я заметила на ее лице какую-то ссадину.
«Неудивительно, что из-за своего характера она все время с кем-то дерется», – подумала я.
Она посмотрела на меня и раздраженно бросила:
– Тебя директриса зовет. Там к тебе пришли.
– Пришли? Кто пришел? – встрепенулась я.
В мыслях сразу возникло: «Наверное, это Андрей Иванович!»
А мне казалось, что я уже о нем забыла… Ан нет, не забыла, раз сразу же о нем подумала.
– Я что, секретарша, чтобы узнавать, кто пришел и вам об этом докладывать? – процедила Ольга Ивановна. – Пойди и сама узнай, кто он такой, – с еще большим раздражением ответила она и вышла из комнаты.
«Ну точно Андрей Иванович!» – Мое сердце учащенно забилось.
Я вскочила с кресла и помчалась в кабинет Ирины Сергеевны. По пути прошла мимо Ольги Викторовны и услышала ее разговор по телефону:
– Кирюша, ты покушал? Ты точно не голодный? Я уже скоро приду.
«Кирюша», – с усмешкой подумала я и постучала в кабинет директора.
– Войдите!
Я открыла дверь… и не увидела никакого Андрея Ивановича. В кабинете стоял некий мужчина в синей полицейской форме. Я его не узнала, но лицо было смутно знакомым.
– Ирина Сергеевна, вы меня звали? – растерянно спросила я.
– Да, проходи. С тобой хотят поговорить.
Почему-то Ирина Сергеевна была словно чем-то озабочена. Я поняла, что что-то произошло.
Мужчина подошел ко мне поближе. На вид ему было лет тридцать. Лицо приятное.
– Здравствуй, Валя. Меня зовут Петр, – представился мужчина. – Я сотрудник Андрея, мы работаем в одном отделе. Ты меня видела на его дне рождения.
– Сотрудник? – удивилась я. В мою душу закралась тревога: «Странно. Почему пришел его сотрудник? Почему не пришел он сам?»
– Ты только не пугайся, хорошо? – попытался подготовить меня Петр.