Да, Изабелла соблазнила его, заманила, но ведь действовал он по собственной воле, его никто не заставлял, и за то, что произошло между ними, ответственность нести будет он сам. Всему причиной – слабость.
Ничего уже нельзя изменить.
– Я не выдам ему, что это был ты. – Голос Изабеллы вернул его на землю. – Я скажу ему, что это был какой-нибудь мальчишка из пансионата или знакомый с бала. Я никогда не скажу ему, что ты был первым мужчиной. Ведь он узнает, что у меня кто-то был. Узнает?
Он не подходил для женщины, которая во всем находила красоту и очарование. Разве мог он предложить ей что-то иное, кроме вечной темноты?
– Да, он узнает. Ошибиться невозможно.
– О! Тебе… это… это было неприятно? – спросила она, понурив голову. Щеки ее пылали.
Им овладели одновременно вожделение и сожаление.
– На этот вопрос нет однозначного ответа, Изабелла.
Он плавно посадил вертолет.
Изабелла наконец расстегнула ремень безопасности. Сердце все еще колотилось – от волнения и от того, что Адхам был так близко.
Он вел себя так, словно на него не действовали ни погода, ни она – этого Изабелла выдержать не могла. Всем телом она жаждала его. Заниматься с ним любовью было все равно что погрузиться в совершенно иной мир.
Она была обещана другому мужчине, но больше всех в своей жизни она любила Адхама. Он показал ей, что такое быть любимой, пусть даже это было чисто физическим проявлением чувств. А теперь ей предстояло отказаться от всего этого. Отдаться другому.
По щеке скатилась слеза, Изабелла утерла ее. Она выйдет замуж за Хассана. Она сделает это ради того, чтобы искупить свою вину в глазах Адхама.
– Ты собираешься отдать меня Хассану уже сегодня вечером?
– Я собираюсь вытащить его из постели – если потребуется, – произнес Адхам холодным, бескомпромиссным тоном.
Он не придавал больше никакого значения тем теплым отношениям или чему-то наподобие отношений, что завязались между ними. Его можно было понять. Он питал отвращение – к ней, к себе самому.
Изабелла сидела неподвижно, пока Адхам не обошел с другой стороны и не открыл ей дверь, протягивая руку. Она посмотрела на нее, не в силах прикоснуться.
– Белла, – произнес он грубо.
Она взялась за его руку и спрыгнула на землю. Ее обдало брызгами по самые колени.
Глаза Адхама блестели, грудь резко вздымалась и опускалась. Свет дворцовых фонарей играл с тенями, высвечивая хорошо очерченные черты лица Адхама. Сердце Изабеллы бешено билось в груди – она знала, что значит этот взгляд, и не могла ему противиться. Кровь понеслась по венам быстрее, нагреваясь сильнее, соски набухли. Ее тело словно готовилось пасть в объятия Адхама, отдаться ему.
– Идем, – сказал он резко, поворачиваясь и спускаясь по наружной лестнице, которая вела к входу.
Это строение выглядело гораздо современнее, чем дворец в Мальядиде – вестибюли здесь не были похожи на пещеры, и признаки богатства были не столь очевидны.
Вскоре они оказались в уютной гостиной. Адхам быстро подтолкнул ее к одному из диванов вдоль стены, куда ей следовало сесть. В комнату поспешно вбежала служанка, выражение ее лица было взволнованным.
– Иди и сообщи великому шейху, что я здесь и что он должен меня принять.
Сердце Изабеллы так громко билось в груди, что ей казалось, его было слышно. Она пообещала Адхаму скрыть от Хассана правду о своем первом мужчине, но понятия не имела, какую историю расскажет, когда придет время.
Отступится ли Хассан от договора? Какая участь ждала ее – заключение или изгнание?
Сердце застучало еще сильнее, Изабеллу охватило отчаяние, ладошки вспотели.
– Адхам… – прошептала она.
Все, это был конец. Она не сможет больше притронуться к нему. Больше он ей не союзник.
Но он никогда им и не был. Она обманывала саму себя, и очень искусно.
А потом он провел пальцем по линии ее подбородка – так нежно. В последний раз. Но в этом прикосновении она нуждалась больше, чем в глотке воздуха.
– Адхам? Что случилось? – раздался звучный голос, а потом появился его обладатель.
Она тут же узнала лицо Хассана, которое раньше видела на фотографии. Она с замиранием сердца наблюдала, как он подходил все ближе и ближе, ступая широкими шагами по блестящему полу. Он был так похож на Адхама – не только чертами лица, но и манерой поведения. Она с трудом могла поверить своим глазам.
– Все в порядке, – ответил Адхам ровным тоном, в котором не было и намека на какие-либо эмоции.
Хассан широко раскрыл глаза при виде Изабеллы, весь напрягся.
– Принцесса, – приветствовал он ее по-итальянски, его акцент был даже сильнее, чем у Адхама.
Изабелла склонила голову, в горле пересохло, она не могла вымолвить ни слова.
– Адхам, мне нужно поговорить с тобой наедине, – произнес шейх.
Адхам переминался с ноги на ногу, пытаясь утихомирить волну адреналина, которая все еще носилась по его телу. Он повернулся к Изабелле. Она смотрела на него прищуренными, ярко блестевшими глазами. Видно, догадалась, что они родственники.
В комнату вошел один из слуг шейха.
– Изабелла, иди в свою комнату и жди там, – произнес Адхам, кладя руку ей на спину. Пожар ее тела словно опалил его ладонь, но он умудрился сохранить ровное выражение лица.
Он видел, как сильно ей хотелось возразить, но вместо этого Изабелла сглотнула комок в горле, резко кивнула и последовала за молодой служанкой.
– Значит, ты с ней неплохо познакомился, – заметил Хассан после того, как закрылась дверь.
– Я провел с ней более недели – между прочим, по твоему приказу.
– Брат, ты исполняешь только собственные приказы, ничьи другие, – сказал Хассан добродушно.
Еще вчера Адхам воспринял бы эти слова как шутку, но сейчас он только молчаливо согласился. Он предал брата, и ему следовало во всем признаться, но он хотел оберечь Изабеллу – за его слова ей пришлось бы дорого заплатить.
И, как ни жестока была правда, ему было неприятно мириться с собственной слабостью.
– Мне жаль вас с Джамилой, но я не могу больше быть нянькой. Ты должен смириться с ответственностью, а именно – с реальностью. – Эти слова он должен был сказать самому себе. – Изабелла – твоя невеста, и она заслуживает хоть каплю уважения, а это значит, что хватит крутить роман со своей любовницей и заставлять меня развлекать твою невесту.
Хассан провел рукой по подбородку, внезапно он как-то постарел. Адхам никогда не видел своего брата таким раздавленным, сломленным. А ведь они вместе пережили убийство родителей.
В комнате воцарилось молчание. Хассан, не отводя взгляда, смотрел на стену за спиной Адхама. Наконец он заговорил: