Он пытался возвести между ними барьер с первой встречи, а почему? Потому что знал, что она отличается от остальных; знал, что ее он не сможет выгнать из своей постели посреди ночи, не сможет от нее уйти. С ней он испытывал все чувства, от которых так долго бежал, потому что считал, что они сделают его слабым.
Чезаре скривился от презрения к себе, а потом сделал глубокий успокаивающий вдох.
– Куда она летит?
– Эту поездку организовывала мисс Анжела. Насколько я знаю, она встречает их в аэропорту.
– Анжела? – Этого он не ожидал. Какое отношение к происходяшему имеет его сестра? – Анна даже не любит загорать! – воскликнул он и тут же представил, как она лежит на белом песке тропического пляжа, а вокруг капают слюной похотливые уроды, привлеченные ее сливочной кожей. Закрыв глаза, он замысловато выругался, и только открыв их снова, вспомнил, что не один. На лице экономки, которая знала его еще мальчишкой, было написано сдержанное неодобрение.
– Я совершенно уверена, что мисс Хендерсон пользуется кремом от загара. Она очень разумная женщина.
Чезаре уже вынул свой телефон и нажимал на кнопки.
У Анны перехватило горло, когда Жасмин, прижимаясь носом к стеклу джипа Анжелы, махала ей на прощанье. Она стояла, пока джип не скрылся из глаз, а потом, прогоняя с глаз вызванные эмоциями слезы, вернулась в терминал, под кондиционеры.
Она почувствовала жару, как только вышла из самолета – словно наткнулась на невидимую стену. А вот Жасмин сразу же ожила, превратившись из бледного призрака в жизнерадостную попрыгушку. Анна завидовала ее юной бодрости. Она себя чувствовала лет на сто. Когда Анжела сказала, что Жасмин плохо переносит путешествия, Анна наивно полагала, что имеются в виду тошнота и капризы, и к этому она была готова. Как она ошибалась!
У нее сердце разбивалось от того, насколько тяжело приходилось малышке, и путешествие стало настоящим кошмаром. К тому же некоторые пассажиры смотрели на них косо. Теперь, постояв несколько минут на солнце, Анна чувствовала себя увядшим цветком. Со временем она могла бы привыкнуть к этому климату, но знала, что у нее не будет такого золотого загара, как у Анжелы.
К тому же ей нравилось разнообразие, которое приносит жизнь в таком месте, где за двадцать четыре часа успеваешь испытать все варианты погоды, известные человеку… Улыбка истаяла, когда она осознала, что это время кончилось. Она не вернется в Шотландию. Обратный билет был на рейс в столицу, с ее куда более умеренным климатом.
Она рассеянно подумала о доме. Она потратила много времени, чтобы сделать свою квартиру уютной – украшала ее, обставляла предметами, которые купила на распродажах и сама переделала под себя. Возвращение домой должно было бы приносить радость. Но не приносило. Любовь к Чезаре все изменила. Теперь ее домом было не место, а человек – неподходящий человек.
Найдет ли она где-нибудь дом? Даже если ей придется до конца жизни носить в груди этот черный камень, Анна не будет жалеть о любви к Чезаре. В печальном признании была гордость, которая позволяла ей скрыть чувства в хрупкой раковине.
В здании аэропорта она забрела в магазины дью-ти-фри. Не потому, что ей хотелось утешить себя покупками, а потому, что ей предстояло три часа ждать рейс, а кофе в организме и так было слишком много. Она заметила магазин, где продавали детскую одежду ручной работы с цветными этническими рисунками. Зная, что такие необычные вещицы понравятся Рози, она полчаса выбирала милые, хотя и чересчур дорогие, комбинезончики – нескольких размеров, потому что дети растут быстро.
Расплатившись, она вышла в дверь – и наткнулась на высокого мужчину, проходившего мимо. Она бы упала, если бы он не подхватил ее за плечи. Она привычно выдавила заикающееся извинение, но затем сама на себя рассердилась: этот идиот сам не смотрел, куда идет.
– Одного извинения будет недостаточно.
От мрачного комментария ее защитная раковина разлетелась на куски.
– Чезаре? Что ты… – изумленно глядя на возвышающегося над ней мужчину, она помотала головой, всерьез полагая, что лишилась разума. – Нам надо поговорить.
Сначала ей показалось, что он в ярости, но теперь Анна разглядела, что дело не в этом. Он излучал сильные эмоции, но не гнев заставлял мышцы на нее проступать отчетливее, и не гнев сводил лицо в маску. Анну затрясло, как наркомана, перед которым оказался любимый наркотик.
Она прочистила горло.
– Ее здесь нет, – сообщила Анна, но получила в ответ недоуменный взгляд. – Анжела ее уже забрала.
Темные брови сошлись над стальными глазами.
– Жасмин здесь?
– Я подумала… – Анна покачала головой. С Чезаре лучше не делать никаких допущений. – Я не понимаю. Ты был в Лондоне. Я видела по телевизору. С такой красивой дамой… – Она прикусила дрожащую нижнюю губу.
– Оливия? Замечательная женщина, но скучная. Она все время болтала про Рафа.
– Кто такой Раф?
– Мужчину, за которого она собирается выйти замуж. – Чезаре внимательно всмотрелся в ее лицо, а потом ухмыльнулся. – Ты ревновала. – Ему это открытие, похоже, приносило немало удовольствия.
Она поджала губы. Если бы у нее был малейший шанс на успех, она бы солгала. Но теперь приходилось честно признаваться:
– Я это переживу, – мрачно пообещала она. Но улыбка Чезаре внезапно угасла.
– Я не переживу. Если увижу тебя с другим мужчиной…
Эта позиция собаки на сене раздула в Анне тлеющие угли обиды. Как он смеет! Он сам ее отослал, а теперь говорит такие вещи, от которых ей хочется заявить, что для нее нет другого мужчины, и никогда не будет.
– Что ты от меня ожидаешь? – спросила она, пытаясь удержать показное спокойствие. – Принять обет безбрачия, потому что ты сам меня не хочешь, но и другим не хочешь отдавать?
– Я тебя хочу, – выдавил он. – Ты мне нужна, Анна.
Хочет – это хорошо; нуждается – это еще лучше. Выражение отчаяния на его худом лице казалось искренним. Но Анна не могла сделать себя уязвимой для такой боли, не теперь.
Ее измучили усталость и несчастья, и маска соскользнула, когда она подняла ему навстречу огромные синие глаза.
– Ты не хотел, чтобы я была в замке, когда ты вернешься, – всхлипнула она, больше не в силах сдерживать слезы. Они полились по щекам. Это ранило ее больше всего: она понимала, что когда-нибудь надоест ему в постели, но он оттолкнул ее так внезапно…
– Ты не представляешь, сколько раз я хотел развернуть машину и вернуться к тебе! Но мне не хватало смелости признаться даже самому себе, чего я хочу на самом деле.
– Так почему ты здесь, Чезаре?
Он хрипло рассмеялся.
– Как ты сама думаешь? Я приехал в Килларан и обнаружил, что ты сбежала. – Взглядом сияющим, как подаренный им браслет, жадным и пронзительным он пришпилил ее к месту. – Я приехал, чтобы вернуть тебя.