Имам взялся за перечитывание книг. Китаец и калмык вечно спорили, Хальзов засел за географические карты, а за мной потихоньку стал ухаживать Губов. То стульчик складной поставит, а он возьмет и сложится. То кофе нальет, пока несет — расплескает. У костра посадит — ботинки прожжет. Забавный.
— Без колдовства не обойтись, — поддела я Кирсана как-то утром, намекая ему, что он не оправдывает надежд.
— Смотри, снова заболеешь.
— Не грозись, — подлетел капитан."
— Ухожу, ухожу. Я боюсь, что вы меня порешите, Губов, поэтому и молчу.
Никто не знал, как реагировать на подобное высказывание.
— Это правда? — осведомился Али.
— Чистая, — заверил Алмаев.
— Клянусь перед всеми, не трону.
— Мне достанется пятая часть.
У всех потекли слюни, и ни один не шевелился. Я прямо-таки затряслась.
— Не тяни!
— Я долго искал, что же оставил для потомков в качестве знака Вуатор, и вскоре обнаружил, что естественные контуры свободного пространства между во-о-он теми холмами, вплотную подступившими к воде, — все как по команде повернули головы вслед за рукой Кирсана, — напоминают знак нашей семьи — кувшин с узким горлышком.
И как я раньше не замечала.
Чжан не знал, куда глаза деть. Вероятно, отныне ему придется кланяться перед Алмаевым несколько ниже.
— Вы хотите сказать, что золото зарыто там?
— Нет, я хочу «залезть в сосуд». Давайте сходим и посмотрим, что находится в долине между холмами, а затем будем решать.
По прямой вроде и недалеко, а по берегу озера получилось порядком.
В лагере остаться никто не пожелал. Мы вшестером бодро, весело через час притопали на большую ровную площадку, размером с футбольное поле. Куда ни глянь, обязательно упрешься в основание холма.
— Мы внутри пятиугольника, — сообщил здоровенный капитан, вращая головой из стороны в сторону.
— Могила имела точно такую же форму, — заметил Хальзов. — Мы на верном пути.
— В каждом углу сундук, значит, здесь в каждом углу пятая часть клада, — двинул версию Кирсан.
Опровергнуть ее можно было только одним способом.
Я тем временем не унималась.
— Но меч, для чего меч? А замки? Вы что, все позабывали?
Меня никто не хотел слушать. Перебросили лагерь и взялись за работу.
Каждый из мужчин взял себе по углу, образованному подошвами двух холмов, и начал вгрызаться в землю. Мне же поручили роль инспектора, прям как маленькой девочке, но я и не возражала.
К вечеру мало кто стоял на ногах. Добыча всех без исключения землекопов состояла лишь в заряде злости, тотальной усталости и крохотной надежде, что не все потеряно.
Губов вырыл целый котлован и был так раздражен неудачей, что извинился и, не поужинав, пошел спать.
Зато старички да мужички спороли двойные порции, правда, болтать во время ужина никому не хотелось. Вскоре я осталась в одиночестве, все работнички предпочли «откинуть копыта».
На следующий день уже никто не стремился схватить лопату. Али с Хальзовым расхворались и не испытывали большого желания напрягаться физически. Кирсан стал заново просматривать фотографии, а мы с Чжаном решили обойти то, что вчера было накопано. Дреич, утомившись подкладывать себе кашу из котелка, воспользовался отсутствием едоков и всерьез занялся восстановлением здоровья.
— Я согласен с тобой, что мы должны найти применение замкам и мечу, — начал Сыма. — Русские похоронили Вуатора так, как он хотел.
Он лечил больных, но однажды не смог спасти раненого сотника — за это его и казнили.
— Откуда ты знаешь? Этого нет в книге.
— Там только положительное. Правда передается из уст в уста.
— А чего там еще нет?
— Все остальное есть.
— Интересно. Мечом отрубили голову — меч положили. Понятно. А сердце вырывали руками, что ли?
Мы остановились и смотрели друг на друга не меньше минуты.
Замки пришлось очень долго вертеть, но наконец один соединился с другим, и мы получили небольшой острый нож.
— Что это у вас?
— Ты покушал? — спросила я два центнера.
— Покушал.
— Теперь будем вытаскивать сердце.
— Не шути так. — Чжан ловко отобрал у меня нож. — Давайте решим, что с ним сделали вначале. Вырвали сердце или отрубили голову.
— Неужели человек сознательно обрек себя на такие мучения? — Я не могла поверить.
— Сердце, конечно. Какой интерес тащить что-то из мертвого?
Сыма согласился с живодером Дреичем.
— Мы тоже должны выдрать сердце и отрубить голову, — предположила я.
Моя мысль понравилась. Осталось только найти, что выдирать и что рубить.
Вскоре шестеро ненормальных бродили по поляне.
— А куда там он головой лежал? — спросил Аяи.
— На юго-юго-восток, — подсказала я.
Достали компас. В указанном направлении, если смотреть из центра поляны, оказалась небольшая ложбинка.
— Давайте ее «отрубим», — сообразил Чжан.
Прочертили линию.
Прыгая, как коза, я подбежала к месту, где у воображаемого карлика должно было быть сердце, и, упав на колени, стала ковырять застежками землю. Вскоре все услышали скрежет металла о металл.
Задача была решена.
Мы дружно откопали клад. Он состоял из пяти частей по двести пластин в каждом, ровно столько, сколько было монет в сундуках. Позволили.
Чжану сфотографировать каждую пластинку и забрать кассеты с собой. Как оказалось, у него своя фармацевтическая компания, и секреты целителей дадут ему в перспективе прибыль, сравнимую со стоимостью всего клада, а то и больше.
Причитающуюся нам часть найденного золота поделили следующим образом: Кирсан получил свои двадцать процентов — это почти тридцать килограмм Возы, к сожалению, не слишком большими оказались. Али довольствовался десятой частью. Я, Губов и Хальзов забрали по двадцать три процента. Оставшийся один процент под общий гогот, причем каждый смеялся про свое, решили разделить на две части, обналичить и отправить деньги Водокоеву и Ежову.
Я после столь ощутимого увеличения собственного состояния оказалась не прочь погулять и вскоре сдалась в плен Дреичу, чему он был несказанно рад.
Каждый раз, когда он доставлял мне неописуемое удовольствие, я клялась себе, что никогда больше не буду покупать сувениры на улицах.