Уоллингфорд остановился. Что проку смотреть там, куда он уже заглядывал? Он обыскал мастерскую вдоль и поперек. Пропустил только… Взгляд герцога остановился на пустом автомобиле и скользнул вниз.
— Видит Бог, — сказал он, — ты чертовски умен.
— Уоллингфорд, ты с ума сошел!
Но друг его не слушал. Все произошло совсем как на охоте, когда после того, как они целый день скакали по полям и лесам за собаками, то и дело терявшими след, промокшие, уставшие и покрытые грязью, словно по велению Всевышнего, старый опытный лис наконец совершил фатальную ошибку — стал слишком самоуверен и позволил себя увидеть.
Уоллингфорд неторопливо пересек мастерскую и подошел к стоящему на деревянных чурбаках автомобилю. Он не спешил, ибо хотел растянуть удовольствие.
— Знаешь, Берк, — сказал он, — я почти восхищаюсь леди Морли. Это же какой силой духа — нет, я бы даже сказал, дерзостью — нужно обладать, чтобы пролежать под автомобилем так долго? Мне даже начинает казаться, что она действительно искренне в тебя влюблена.
Уоллингфорд стоял всего в шаге от блестящего металлического короба, на который Финеас Берк возлагал такие большие надежды. Что-то шевельнулось в груди герцога, какое-то незнакомое ощущение, которое любой другой человека назвал бы… сочувствием?
— Да, леди Морли? — негромко спросил он. — Вы влюблены в моего друга Берка?
Ответа не последовало. Хотя глупо было ожидать прямого ответа на прямо поставленный вопрос от представительницы семейства Харвуд.
Уоллингфорд присел на корточки и уперся рукой в пол. Высокие сапоги возмущенно скрипнули.
— Хотя, — сказал он, наклоняясь и заглядывая под днище автомобиля, — она не узнала бы этого чувства, даже если бы оно щелкнуло по ее маленькому вздернутому…
Дневной свет. Ничего, кроме дневного света и паука!
Уоллингфорд стукнул кулаком по полу:
— Дьявол! Она убежала!
Уоллингфорд был на полпути к замку, когда разгадка пришла ему в голову.
Шкаф.
Герцог остановился и с силой хлопнул себя ладонью по бедру.
Господи, ну конечно! Леди Морли выбралась из-под автомобиля, когда они вышли на улицу, а когда двери мастерской вновь отворились, спряталась в шкафу, плутовка.
Уоллингфорд вновь ударил себя по бедру. На этот раз кулаком. Даже ребенок догадался бы. Как они, должно быть, сейчас потешаются над его недогадливостью. Если, конечно, не слились в пылких объятиях.
Пара белок пронеслась по примятой траве тропинки прямо перед ним, шумно обсуждая украденное лакомство или признаваясь друг другу в любви. Они резво взбежали вверх по стволу кипариса и вскоре скрылись в ветвях.
Впереди располагался замок, красные черепичные крыши которого четко вырисовывались на фоне голубого неба.
Какое-то движение между деревьями привлекло внимание Уоллингфорда, какая-то желтая вспышка. Золотисто-каштановая голова, покачивающаяся над листьями.
Роланд и леди Сомертон, погруженные в беседу и не обращающие внимания на то, что происходит вокруг.
Да что, черт возьми, творится? Неужели все обитатели этой проклятой Тосканы влюбляются друг в друга у него на глазах?
Уоллингфорд посмотрел на безоблачное небо, на льющийся с небес солнечный свет и вздохнул.
Что за изумительный оттенок голубого: бездонный, густой и невероятно чистый. Когда они покидали Англию два месяца назад, темное, непроглядное небо цвета металла низко висело над головой. Уоллингфорд помнил, как, облокотившись о перила пакетбота, направляющегося в Кале, смотрел на постепенно тающий вдали берег до тех пор, пока пелена противного мелкого дождя не поглотила линию горизонта, превратившись в одно огромное серое пятно.
Каким далеким все это казалось теперь по сравнению с голубым небом, покрытыми зеленью холмами и цветущими деревьями.
Пальцы Уоллингфорда начали понемногу разжиматься и вот уже легонько барабанили по ткани брюк. Полуденное солнце ласкало его голову. Вот ведь — он все-таки забыл шляпу в проклятой мастерской и будет настоящим счастливцем, если никогда больше не переступит ее порога.
Уоллингфорд глубоко вздохнул и прикрыл глаза, на мгновение вновь представив Финеаса Берка с округлившимся от ужаса глазами.
С губ герцога невольно сорвался смешок, когда он вспомнил свои слова: «Да, леди Морли? Вы влюблены в моего друга Берка?»
Бедолага.
Еще один смешок и еще. Спина Уоллингфорда задрожала, а бока начали гореть. Зародившийся в его груди смех вырвался наконец в прозрачный весенний воздух, всколыхнув листья на соседних деревьях. Уоллингфорд согнулся, обхватил руками колени и принялся хохотать громко и безудержно.
— Синьор?
Осекшись, он поднял взгляд, ожидая увидеть неодобрение на лице Джакомо.
— Прошу прощения. Вы ведь англичанин, не так ли? Гость из Англии?
Уоллингфорд выпрямился. Это оказался не Джакомо. Среднего роста незнакомец был одет в ладно подогнанный по фигуре костюм из легкой фланелевой ткани, волосы под соломенным канотье аккуратно подстрижены, темные глаза смотрят серьезно. В его голосе совсем не слышалось акцента.
— Так и есть, — ответил Уоллингфорд, с трудом подавив улыбку. — Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Прошу прощения. Мое имя Дельмонико. Я коллега вашего друга мистера Берка. Насколько я понимаю, его мастерская расположена недалеко? — Брови незнакомца вопросительно взметнулись вверх. В руке он сжимал небольшую сумку, даже не сумку, а портфель. Переложил его под другую руку и поправил шляпу нервным движением.
— Да, вы правы. — Уоллингфорд указал рукой в нужном направлении. В его груди вновь шевельнулся смех, и он подавил его усилием воли. — Прямо вот по этой тропинке. Небольшой домик, похожий на каретный сарай. Вы его сразу узнаете. Только вот что, синьор Дельмонико…
Незнакомец повернулся и вопросительно посмотрел на герцога.
— Да?
— Советую вам сначала постучать. Стучите, и как можно громче.
Священник начал освящение яиц в корзине, когда Абигайль почувствовала, что Уоллингфорд взял ее за руку.
Даже не оборачиваясь, она знала, что это он. Знала с того самого момента, когда его большая и теплая рука коснулась ее локтя. Почувствовала, как он протиснулся к ней поближе сквозь толпу слуг и жителей деревни, собравшихся в столовой. Она ощутила покалывающее тепло его тела и исходящую от него мощную энергетику.
— Что это? — шепотом спросил Уоллингфорд, наклонившись к ее уху.
— Священник освящает яйца, — шепотом же ответила Абигайль.
Рядом стояла Александра, наблюдая за церемонией, точно зачарованная. Она была настолько поглощена действом, что даже не заметила приближения Уоллингфорда.