– За Маккея, сына предводителя клана.
Мария сделала большие глаза. Должно быть, она слышала что-то о вражде между Маккеями и Сазерлендами.
– Я помню, как однажды встречалась с Маккеем. Наверное, у них с твоей сестрой был большой свадебный пир.
Кеннет рассмеялся и ответил:
– Да, это было. Наверное, ты знаешь, что мой брат Уилл пытался сохранить добрые отношения между нашими кланами, однако по характеру своему Уилл не миротворец. Все три дня, пока шли празднования, он постоянно разнимал дерущихся.
– Мне это знакомо, – с улыбкой заметила Мария. – Наверное, и ты много дрался на дуэлях, когда был моложе.
– Не то чтобы на дуэлях, но в драках участвовал.
– Трудно даже представить, что ты проиграл в конце того последнего турнира.
Кеннет пожал плечами – словно то поражение на Играх для него ничего не значило.
– Это заставило меня больше тренироваться, вот и все. Но если бы не брат, я бы вообще не стал бы настоящим воином.
– Так вы близки?
Внезапно Кеннет понял, что совершил ошибку, которая могла дорого обойтись ему.
– Были близки, – ответил он.
Мария молча кивнула и тут же спросила:
– Так почему же ты перешел к англичанам?
«Проклятие!» – мысленно воскликнул Кеннет.
– Ну… это сложно объяснить, – пробормотал он. И, в свою очередь, спросил: – А тебе не хотелось когда-нибудь возвратиться в Шотландию?
– Да, когда-нибудь, – кивнула Мария, заметно изменившись в лице.
На мгновение Кеннету показалось, что жена не хотела об этом говорить, но она, сорвав травинку, вновь заговорила:
– Видишь ли, я потеряла сестру…
И Мария вкратце рассказала, что случилось в ту ночь, когда ее сестра тайно приехала в Пентленд после ареста графа Атолла. Рассказала и о сэре Адаме, который смог приехать раньше людей короля и помог им бежать. Но побег не удался, и их схватили.
– Этого момента я никогда не забуду, – продолжала Мария. – Я увидела свою сестру на мосту, и вдруг – взрыв и огонь. Возможно, то была молния, хотя ни о чем подобном я прежде не слышала. А громовой удар, который я слышала, показался мне очень странным громом… После этого, наверное, я потеряла сознание. А когда очнулась, моей сестры уже не было.
– А сэр Адам был там? – спросил Кеннет.
Мария кивнула:
– Да, я слышала его голос, перед тем как упала. Казалось, его послал к нам сам Бог. Не будь там Адама, мы с Дэвидом попали бы в плен к англичанам. Потом еще много часов его люди искали Джанет, но все было напрасно, она словно испарилась.
Внутренний голос подсказывал Кеннету, что без пороха там не обошлось. О Боже! Если все было именно так, значит, все-таки существовало то, что он искал.
– А был ли какой-нибудь запах?
Мария посмотрела на мужа с удивлением:
– Странно, что ты об этом спросил. Да, я помню, что пахло… словно тухлыми яйцами.
Проклятие, все сходилось! Но неужели и сэр Адам Гордон знал, как сделать дымный порох?
Мария поняла, что сказала слишком много. Она по-прежнему не хотела открывать кому-либо свое сердце, но сейчас почему-то раскрыла перед Кеннетом все тайны прошлого. Для такого решительного человека он был удивительно приятным собеседником. Кеннет просто слушал, но казалось, что он очень заинтересовался ее рассказом. Однако Мария была почти уверена, что рано или поздно интерес Кеннета к ней исчезнет; а она не хотела, чтобы он разбил ее сердце, потому и старалась быть предельно осторожной. Увы, слишком уж часто она когда-то верила в волшебные сказки и счастливые повороты судьбы…
Конечно, Мария ценила то, что Кеннет женился на ней и к тому же обещал не предпринимать без обсуждения с ней ничего такого, что могло бы подвергнуть их всех опасности (одного этого было вполне достаточно, и Мария была довольна тем, что имела).
И сейчас она вдруг вспомнила, что с Кеннетом удовлетворила свою жажду страсти. Мария была готова снова и снова вспоминать каждую минуту, проведенную с мужем в постели.
Кеннет же, узнав о гибели ее сестры, внезапно стал задумчив.
Съев наконец один пончик, Мария второй отложила в сторону. Кеннет тотчас извлек из сумки кожаный мех с вином и предложил его жене. Утолив жажду, Мария возвратила мех и, прикрыв глаза, с наслаждением откинулась на один из камней.
Взглянув на нее, Кеннет спросил:
– Не собираешься ли ты снова заснуть?
Мария моргнула.
– А что, мы уже едем? – удивилась она, и сердце ее гулко забилось.
– Пока еще нет, – лукаво улыбаясь, проговорил Кеннет.
Тут Мария поняла, что он задумал, однако она знала, что сбежать не получится. Все равно поймает, поцелует и заставит ее опять забыться в страсти. Пытаясь сохранить безучастность, она спросила:
– Что же ты еще придумал?
Кеннет наклонился к ней поближе, и Мария почувствовала аромат вина в его дыхании – аромат, пьянивший ее.
– Мне кажется, мы можем придумать что-нибудь вместе, – проговорил он, целуя ее в губы.
Мария затаила дыхание в ожидании большего. А губы Кеннета скользнули по ее щекам, по горлу, и вот они уже касались ложбинки, открывавшейся в лифе ее платья. Кеннет в шутку попытался зубами стащить платье вниз, но Мария остановила его, пробормотав:
– Я не могу здесь.
– Но почему?
– Разве не ясно? Середина дня. Любой может увидеть.
– Тут никого нет на многие мили вокруг, – усмехнулся Кеннет. – К тому же я не собираюсь раздевать тебя.
Мария скептически посмотрела на мужа:
– А я-то думала, что это будет обычная прогулка, без обольщения.
В глазах Кеннета вспыхнули огоньки. Он внезапно приподнял жену, словно она ничего не весила, и усадил к себе на колени. И только тут Мария почувствовала, как возбужден и как жаждет близости ее муж.
– Это и будет обычная прогулка, Мария. Наша с тобой прогулка.
Все протесты Марии прозвучали вяло и приняты не были. К тому же она чувствовала, что и сама все больше возбуждается от жарких прикосновений мужа. Кеннет ловко развязал тесемки на бриджах и с облегчением вздохнул. В следующее мгновение он вошел в нее, и Мария громко вскрикнула, почувствовав, как по телу прокатилась волна восхитительной неги. Кеннет же заботливо придерживал жену, и ей оставалось лишь наслаждаться «прогулкой». Причем на теплом полуденном солнышке все было еще приятнее, чем обычно.
Мария лежала с закрытыми глазами и лишь по тихому хлопку двери догадалась, что Кеннет вышел из комнаты. Увы, все ее попытки держаться от Кеннета на расстоянии вызывали лишь нараставшее чувство вины. Вернее, это чувство было с ней всегда – с тех пор, как она встретила Кеннета.