Адриана вышла из спальни, собрав волосы в небрежный пучок. Она потянулась за утренним кофе и газетой. Еще никогда она не чувствовала себя так спокойно и легко. Прошлой ночью, после очередного мероприятия, вереница которых была посвящена предстоящей королевской свадьбе, они с Патриком вновь оказались вдвоем в машине. На этот раз он просто держал ее за руку, пока они бесцельно разъезжали по вечернему городу. Адриана прикрыла глаза, наслаждаясь его внезапной близостью.
Она не осознавала повисшего молчания, которое длилось, пока она наливала свой кофе. Подняв голову, Адриана увидела тяжелый взгляд отца, суровый как никогда прежде. Даже ее мать выглядела бледной, одна ее рука была прижата к груди.
– В чем дело? – Адриана была взволнована. Она отставила чашку и подалась вперед, приблизившись к столу. Неужели что-то произошло с братьями? – Что-то случилось?
– Ты и сама прекрасно знаешь. Теперь об этом знает весь мир, – произнес отец.
Кровь похолодела в ее жилах. Однако она пыталась бороться со смущением. Адриана покачала головой:
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я чувствую в этом свою вину. – Отец отодвинул стул и поднялся.
Казалось, он постарел всего за одну ночь. Адриана почувствовала укол совести. Какое-то мгновение он смотрел на нее так, словно она была сгустком грязи. Она все поняла. Семья знала об ее отношениях с Патриком.
– Папа… – Адриана потянулась к нему, но он отшатнулся.
– Я знал, что ты слишком красивая. – Его голос был подобен острому клинку, пронзавшему ее нутро. – Я знал, что это разрушит нас. Красота – лишь фасад, то, что она скрывает, порочно. Это подобно семейному заболеванию.
– Это не так!
– Скажи мне, что он заставил, принудил тебя. Скажи мне, дочь, что никогда бы по своей воле не предала собственную семью! Что ты не пошла по стопам тех шлюх, запятнавших нашу фамилию. Скажи мне, что не сама раздвигала ноги для этого дегенерата! Скажи!
Адриана не верила в то, что это происходит на самом деле. Сердце бешено билось, причиняя боль. Она не знала, как исправить ситуацию. Тут она совершила главную ошибку.
– Он не дегенерат… – прошептала Адриана.
Ее отец издал рев ярости и унижения. Мать дернулась на своем стуле. Адриана хотела заплакать, но вместо этого она лишь крепко обхватила себя руками:
– Ты не понимаешь…
– Мне противно даже смотреть на тебя! – От столь очевидного отвращения ее глаза наполнились слезами. – Все, что я вижу, – лишь следы их грязных лап на твоем теле. Они сделали тебя никем, лишь одной из шлюх нашего рода. Обесценили тебя! И чего ради, Адриана? Лишь для того чтобы пополнить свой послужной список! Как ты могла?
Она задрожала, но не сдвинулась с места, даже когда ее отец покинул поле боя, громко хлопнув дверью. Вместо того, чтобы погрузиться в пучину отчаяния, она обратилась к матери:
– Мама… – Однако мать лишь покачала головой, ее губы были ниткой на фоне бледного лица. – Ты знала об этом. Знала об этом лучше всех с самого детства. Потомки Риглетти должны вести себя безупречно, особенно кто-то вроде тебя, унаследовавший красоту этого рода. Я сама отвозила тебя к твоей тете Сандрин и ее мужу, бывшему когда-то весомым человеком в государстве. Он был изгнан. Ты знала об этом не понаслышке.
Подобная реакция матери была как удар под дых. Адриана отступила от стола, словно мать и в самом деле дала ей пощечину.
– Я никогда не делала того, чего бы следовало стыдиться. – Что-то взбунтовалось в ней. – Однако первое, что мне стали внушать с детства, было чувство стыда. Отчего мы стали наказывать сами себя? – Ее голос надломился. – Почему?
Однако все стало лишь хуже. Мать Адрианы поднесла руки к груди и посмотрела на нее как на незнакомку.
– Адриана, это был твой выбор, – холодно сказала она. – Однако теперь мы все должны страдать от его последствий. Надеюсь, это стоило того. Сандрин всегда так думала, даже когда умирала в одиночестве и позоре. Так будет и с тобой.
Ее мать уже не хлопала дверью. Она поднялась и неслышно исчезла за дверью. Адриана некоторое время стояла в полном одиночестве посреди кухни. Она судорожно обернулась, словно ждала, что решение найдется в выложенной мелкой плитке пола. Только тогда она заметила газету. Нет, она не могла сделать этого. Она закрывала глаза, руки, держащие газету, тряслись. Статья была достаточно объемной, содержала в себе исчерпывающую информацию о ее семье. Но что было ужаснее всего – там были фотографии. Адриана и Патрик в машине целующиеся. Как это могло произойти? Она была уверена в том, что их никто не мог видеть!
Адриана не знала, сколько простояла без движения. Сотни раз она улаживала проблемы с папарацци, но еще никогда не становилась объектом их преследования. Адриана глубоко вздохнула и затем плотно закрыла шторы почти на всех окнах дома. Она не пыталась достучаться до родителей – они ожидали лишь того, чтобы она извинилась перед ними. Затем Адриана попыталась позвонить во дворец. Однако вежливый холодный голос объяснил ей, что королевская семья более не нуждается в ее услугах. Это был конец. От нее избавились.
Лишь к закату Адриана смогла признаться в том, что ожидала, когда Патрик даст о себе знать и внесет какую-либо ясность. Спасет ее от публичного позора. После того, что она пережила подростком в школе, Адриана была готова ко всему: к сплетням, газетным статьям, фотографиям… Но скандал этим утром между ней и родителями – это хуже, чем домыслы толпы. Однако вскоре она вспомнила, какую пользу Ленц или Патрик могут получить от подобного скандала. Адриана размышляла о семье. Ни на секунду она не задумывалась о том, какие это может вызвать последствия для нее самой. Это никогда не было лишь ее проблемой. Слишком многие были вовлечены в ее жизнь.
Со временем Адриане пришлось признать, что Патрик не приедет. Осознание повлекло за собой цунами других эмоций, над которыми она не хотела размышлять. Она не плакала, она едва могла пошевелиться. Глубоко ночью Адриана обнаружила, что находится в комнате с портретами своих предшественниц.
Ей было некого винить. На этот раз она сама стала причиной своих несчастий.
Проснувшись, Адриана поняла, что сидит в кресле, свернувшись калачиком. Она вновь увидела перед собой портреты, и реальность навалилась на ее плечи непосильным бременем. Лица отца и матери, предательство Патрика… Адриана закрыла глаза, словно это могло обратить все события вспять.
Прошлой ночью она не плакала и этим утром решила не поддаваться слабости. Расправив плечи, Адриана готовилась вступить в очередную битву.
Вскоре до нее донеслись крики. Кричал ее отец. Поднявшись, Адриана подбежала к двери и, стремительно распахнув ее, выскочила в коридор. Она вздрогнула при мысли о том, что могло приключиться нечто более ужасное, чем вчерашняя статья в газете. Теперь она могла слышать крики более отчетливо: