Пересохшими от волнения губами я прошептала: «Си…» — а потом, вспомнив, где все это происходит, повторила уже по-русски: «Да».
После наших с Игорем утвердительных ответов батюшка возвестил: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно и во веки веков…»
Потом принесли венцы. Свидетелями на свадьбе были Ирина Андреева и сам Александр Васильевич Тамбовцев. В толпе зевак шушукались, что жених и невеста, несмотря на скромную одежду — люди непростые. У них в свидетелях будущая королева Болгарии и канцлер Югороссии. От этих слов у меня стало радостно на душе — вот, оказывается, какой уважаемый человек мой муж, если такие люди приняли приглашение быть шаферами на нашей свадьбе.
Тем временем священник взял в руки венец с образом Спасителя, дал поцеловать его Игорю и, со словами: «Венчается раб Божий Игорь рабе Божией Надежде во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь», надел венец на голову моего любимого. Потом он с этими же словами он поднес венец с иконой Пресвятой Богородицы к моим губам, после чего надел венец на мою голову. Ирина и Александр Васильевич стали сзади нас, придерживая венцы и не давая им съехать набок.
Надев венцы, священник произнес трижды: «Господи Боже наш, славою и честию венчай их». Как мне объяснили накануне, именно с этого момента мы с Игорем становимся мужем и женой перед Богом.
Тем временем батюшка взял с аналоя Евангелие и, перекрестившись, начал читать отрывок из послания апостола Павла ефесянам. Вот что говорилось в этом послании:
«Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела.
Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем.
Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его.
Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть.
Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви.
Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа…»
Потом батюшка прочитал рассказ из Евангелия о Чуде в Канне Галилейской, после которого служка принес чашу с вином, из которой мы с Игорем сделали по три глотка. Хор запел молитву, а батюшка, соединив наши правые руки, накинул на них свою красивую одежду, именуемую епитрахилью, положил сверху свою ладонь и трижды, под пение хора, обвел нас вокруг аналоя.
После этого, собственно, венчание было закончено, и мы с Игорем перед Богом и людьми стали мужем и женой. Батюшка подарил мне икону Богородицы, а Игорю — Спасителя. Как мне объяснили, иконы эти были написаны монахами с Афона и должны были благословить и сохранить наш союз и даровать нам семейное счастье на долгие годы.
По русскому обычаю мы взяли с собой полотенце, на котором стояли в соборе во время венчания, и свечи, которые держали в руках. Все это следовало хранить до конца нашей супружеской жизни, а свечи зажигать в случае тяжелых родов или болезни детей.
А потом мы отправились во дворец Долмабахче, где по указанию Александра Васильевича Тамбовцева под свадебные торжества нам выделили целый зал. Как оказалось, приглашенных на нашу свадьбу было много. В их числе были и товарищи Игоря, морские пехотинцы, свободные сейчас от службы, и мои коллеги по службе в госпитале. Пришли даже сам Игорь Петрович Сергачев, знаменитый русский хирург Николай Иванович Пирогов, комендант Константинополя Дмитрий Иванович Никитин, ну и конечно, Ирина со своим женихом герцогом Лейхтенбергским.
С моей стороны родственников и близких практически не было. Пришел лишь наш старый знакомый Мигель Бланко, торговец коврами, да еще почтил своим присутствием сеньор Руис-Гонсалес и Родригес-Льянос, посол в Югороссии его величества Альфонсо XII, короля Испании. Сеньор посол, правда, пришел на свадьбу, скорее всего, не только для того, чтобы поздравить со счастливым браком бывшую подданную испанского короля, но и чтобы втайне от шпионов о чем-то пошептаться с нашим шафером Александром Васильевичем.
Хотя пришел сеньор Руис не с пустыми руками. Игорю он подарил бочонок прекрасной малаги и заме нательную гитару, изготовленную в Мадриде. Каким-то образом он разнюхал, что Игорь неплохо играет на этом инструменте.
Ну а мне сеньор Руис преподнес набор чудесных вееров и изящные, инкрустированные золотом и серебром украшения, изготовленные в Толедо.
— Это, сеньора Эсперанса, чтобы вы не забывали о своей родине, — шепнул мне на ухо посол Испании.
Впрочем, во время застолья он в основном выразительно поглядывал на дядю Сашу — Александр Васильевич попросил, чтобы я его так теперь называла, — делая тому какие-то таинственные пассы руками, словно предлагая найти время и место, чтобы переговорить о каких-то важных государственных делах.
Я даже немного обиделась, но потом, увидев, как дядя Саша, сделав скорбное лицо, развел руками, я поняла, что люди, находящиеся на высоких должностях, не вольны распоряжаться даже своим личным временем.
А вообще подарков было много. Чувствовалось, что моего мужа здесь любят и уважают. Кстати, герцог Лейхтенбергский передал мне когда-то обещанный презент от нового русского царя Александра III — чудесные серьги с бриллиантами и брошь, а Игорю — погоны подпоручика русской армии, поздравление с первым офицерским чином и кавалерийскую шашку, сделанную в Златоусте. При этом герцог сказал, что еще надеется увидеть моего мужа генералом.
А сеньор Руис, осмотрев шашку с видом знатока, сказал, что она изготовлена из первоклассной стали, и что она ничуть не хуже, чем оружие, сделанное в Толедо.
Свадебные торжества длились несколько часов. Много было выпито и съедено. Гости, развеселившись, не только слушали певцов и смотрели на танцоров, но и сами, не удержавшись, начали петь и танцевать. Я услышала много неизвестных мне русских песен. Многие из них мне понравились, особенно те, которые пели пришельцы из будущего. Я не всегда понимала слова, но мелодии были красивые, и исполнялись они так задушевно, что сердце мое само подпевало им.
И еще мы с Игорем все время целовались. Оказывается, у русских есть такой интересный свадебный обычай — все гости начинают кричать «Горько!» (по-испански: «amargo»), после чего жених и невеста должны встать и при всех поцеловаться. Что мы и делали на протяжении всей свадьбы. У меня даже с непривычки губы опухли, хотя я не хочу сказать, что это было для меня так уж неприятно. Непривычно, конечно, целоваться при всех — а вот насчет неприятно…
В общем, после того как все нагулялись и навеселились, нас на украшенном лентами и цветами «Тигре» отвезли в наш домик на берегу залива. Друзья Игоря помогли перетащить в дом подарки. Последними с нами попрощались наши свидетели на свадьбе — сеньорита Ирина и дядя Саша, который к концу свадьбы закончил-таки все свои важные государственные дела с сеньором Руисом. Дядя Саша ласково погладил меня по голове и тихо шепнул, что ждет через девять месяцев приглашения на крестины нашего с Игорем сына. Я покраснела, а Ирина чмокнула меня в щеку и сказала, что скоро и она тоже выйдет замуж, и что мы с Игорем можем заранее считать себя приглашенными на ее царскую свадьбу.