— Какие волки? — нахмурился оглянувшийся на слова князя Феодорис.
— Те самые, которые сожрали на перевале охотника и вот этого волокиту! От того нашли оружие и кусок тулупа, а от этого лишь обглоданную ногу.
— Так эта она похоронена в той маленькой могилке… — потрясенно ахнула Веся, — а я думала… ребенок…
— Все трое они там… — горько произнес Радмир, внезапно почувствовав, что не желает не только разговаривать с этим человеком, твердо стоящим на двух ногах, но и вообще его видеть, — и охотник тоже… всё, что осталось. Как Кастина встала на ноги, так и похоронили.
— Так вот почему она там всегда так плачет… — сообразила Весеника и снова перевела взгляд на Ольсена.
А в следующий момент уже мчалась к рухнувшему, как подрубленное дерево, мельнику, поспев почти одновременно с Феодорисом.
— Веся… — сразу забыл магистр ее новое имя, — спаси… он мне когда-то жизнь спас…
— Да не волнуйся ты так. В нем моей силы еще полно, это просто обморок… тьма! Не думала я, что он такой дурак!
— Еще неизвестно, кто глупее… — вздохнул князь, как ни взбесило его появление человека, которого все они восемь лет считают погибшим в страшных муках, но несправедливым он не желал быть даже в мелочах, — приревновал ведь он ее ко мне… дурак старый. Решил, будто я к Кастине на свидания хожу! А она и оправдываться не стала… гордая.
— А зачем ты туда ходил? — мягко осведомился магистр, заметив, как дрогнули и еле заметно искривились в злой усмешке губы мельника.
— Так она же ему молочная сестра, росли они вместе, — с нарочитой печалью ответила за отца куница, раньше магистра понявшая, что пациент уже пришел в себя, но продолжает притворяться, — и муж ее был отцу лучшим другом… Больше ни с кем из женщин отец и не советуется, лишь с матерями да с тетушкой Кастиной. Говорили женщины, она так и живет на той заимке, как овдовела, не хочет возвращаться в Ясновень. А еще могилка эта… каждый день цветы туда носит да куст чубушника поливает.
— Оторвите мне эту ногу… или сам отрежу… — хрипло прорычал, приподняв голову, Ольсен, и Веся печально усмехнулась.
— Дед, ты глупостей не говори, а? Тебе не ногу отрывать нужно, а голову… Кастина уже семь лет моя наставница… с тех пор как дар у меня проснулся. Она меня наизусть знает… никогда не поверит, что я мимо тебя ходила и лечить не попыталась. Да и не буду я врать… глупо это. Ты столько лет сам себя мучил… вместо того, чтобы спросить…
— Я спросил! — рыкнул Ольсен. — А она показала на дверь… вот и ушел. Третьим лишним никогда не был…
— Так ты и вторым там не был. — Князь взял кубок с квасом и жадно выпил половину, пытаясь себя успокоить. — Кастина за первого мужа без любви выходила, это он в ней души не чаял. Погиб в битве… а как тебя волки сожрали, она лебединое перо на шею повесила…
— Эвеста, — Феодорис вернулся к столу, налил в кубок квасу и принес мельнику, — сама его усыпишь или зелье дадим?
— Да как ты смеешь… мальчишка! — вспылил Ольсен и резко сел на диване. — Не вздумайте!
— Иначе он к утру, — не обращая внимания на эти слова, продолжал рассуждать глава Цитадели, — что-нибудь особо сумасбродное придумает.
— Но ведь я уже вызвала ее сюда, — задумчиво поглядывая на пациента, сообщила Веся. — Кастина пойдет через перевал, напрямик, она этот путь хорошо знает. А от Ставина тут недалеко… думаю, через пару дней здесь будет. Поэтому ему лучше ничего не придумывать. А я сейчас к Бересту схожу, приведу сюда. Пусть за дедом присматривает.
— Это хорошая мысль, насчет Ардеста, еще и Анса к нему в помощники. — Феодорис так довольно ухмылялся, словно забыл про свое намерение держать ястреба взаперти до утра, а Веся и не вздумала напоминать. — Вдвоем они точно продержатся до появления твоей наставницы.
За Берестом и Ансертом верховный магистр отправил Хлопа, а сам, сунув кубок с квасом в руки мельника, вернулся в свое кресло и принялся молча грызть каленые орешки, но, судя по остановившемуся мрачному взгляду чародея, мыслями он был далеко. И это даже Ольсена, сопевшего с притворной обидой, заставило замереть с почтительным видом.
Молчали и остальные. Веся пыталась прикинуть, как сообщить Кастине об её ошибке, и не находила слов, достаточно мягких и бережных, чтобы не причинить наставнице острой боли.
Князь в этот момент мысленно честил себя самыми последними словами за торопливость. Конечно, тогда его гнали неотложные дела… но сколько раз он замечал, как важно иногда отставить все насущные проблемы и спокойно, вдумчиво разобраться с бедами или подозрениями домочадцев! Ведь как удачно могла бы повернуться жизнь сестры, останься он в тот далекий вечер в домике Кастины поближе познакомиться с путешественником, случайно отставшим от обоза из-за сломавшей ногу лошади, да так незаметно там и прижившимся.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался появившийся в дверях Берест, цепким взглядом окидывая комнату.
А едва рассмотрев сидящих за столом князя с чародеем, а деда и Весю в разных углах дивана, направился к кунице и спокойно сел рядом с ней, надёжно прикрыв своим телом от едко фыркнувшего Ольсена. Девушка тотчас украдкой продвинула по дивану руку, и та мигом оказалась в плену сильной и горячей ладони ястреба.
— Добрый вечер, — чуть запыхавшийся Ансерт явно бежал, и Веся ему невольно посочувствовала.
Она уже поняла по разговорам чародеев, что пожить в этом доме пускали далеко не всех просителей, и алхимик явно относился к этим остальным.
Анс тоже вначале осмотрел комнату и, ничуть не сомневаясь, сел между старшим братом и мельником.
— Эвеста, — поднял на куницу строгий взгляд Феодорис, — объясни нашим гостям, как они должны ухаживать за дедом. Мне кажется, лучше всего будет, если твой пациент до утра спокойно поспит. Хлоп проводит их в его комнаты.
Веся чуть нахмурилась, пытаясь сообразить, с чего начать объяснения ястребам насчет старика и как снова не задеть его чувства. Ему и так несколько минут назад хватило боли. Покосилась на застывшее каменной маской лицо Ольсена и вдруг поняла, как это неверно будет… представить старика капризным самодуром. Да, он обманулся, поступил глупо и страшно, но сполна расплатился за эту ошибку собственной болью: и телесной, и душевной. Теперь следует помочь ему заживить душевную рану, но не такими грубыми средствами.
— Я думаю, его не нужно усыплять, — твердо сообщила она, глядя магистру прямо в глаза. — Ольсен вполне здоров и достаточно мудр, чтобы не навредить своей ноге. А Анс не хуже меня знает, как обращаться с возрожденными конечностями.
— Ты целительница, Эвеста, тебе виднее, — помедлив несколько секунд, согласился Феодорис, как ни в чем не бывало, и до Веси начало доходить, что это снова была проверка.
Но теперь она больше не возмутила куницу, как раньше. В душе девушки все больше крепла уверенность в правильности собственного решения остаться здесь и в праве открыто высказывать свое мнение… если она считает его верным.