– А у него четыре укуса, один из которых – в шею…
…Пастушья «собака», здоровенная животина, размерами и внешним видом отдаленно напоминающая алабая и называемая местными жителями шиннаги-ро, почуяла меня метров с двадцати. Лаять не стала. Вскакивать на ноги тоже: царственно повернула голову в мою сторону и негромко зарычала. После чего ее хозяин, развлекавшийся метанием камней в ствол ближайшего дерева, убрал пращу за пазуху и торопливо поднял с земли очень солидную рогатину.
– Доброе утро, отрок… – выйдя на опушку, поздоровался я. И, демонстрируя миролюбие, развел в стороны ладони.
– Доброе… – эхом отозвался парень. А уже через секунду самодовольно ухмыльнулся и дважды щелкнул языком.
Пес тут же оказался на ногах и угрожающе оскалился. Продемонстрировав два ряда зубов, при виде которых его земные сородичи удавились бы от зависти.
– Не дури, я пришел с миром… – спокойно сказал я, любуясь широченной грудью и мощной шеей четвероногой машины для убийств.
– Под кем ходишь, бездарь? – пропустив мои слова мимо ушей, поинтересовался пастух, а сам поудобнее перехватил рогатину и как бы невзначай переместился на полшага вперед.
Ход его мысли был понятен без всяких объяснений:
«Чужак. Без дара и без метки. Особой статью не отличается. Оружия с собой нет. Если еще и один-одинешенек, значит, мне крупно повезло!»
Пока я восторгался далеко идущими планами наивного сына чукотского оленевода, он сократил дистанцию еще метра на четыре и, грозно сдвинув брови, рыкнул на весь лес:
– Эй, бездарь, ты что, оглох?! Я, кажется, задал тебе вопрос!
«Si vis pacem, para bellum…» [46] – философски подумал я, приподнял край трофейной рубашки и вытащил из-за пояса пистолет.
– Положи амулет на землю, отойди в сторону на пять локтей и встань на колени! – явно обрадовавшись тому, что я пришел не пустым, приказал парень.
– Разрешите бегом?! – насмешливо поинтересовался я и честно предупредил: – Будешь строить из себя мачо – пожалеешь…
Слова «мачо» в илли-ти не было, но работник кнута и хворостины как-то врубился в то, что я поставил его перед выбором. И решил, что отступать перед хрен знает кем западло:
– Аргххх!!!
Пес, услышав команду хозяина, не раздумывал ни мгновения – с пробуксовкой сорвался с места, пепельно-серой молнией пронесся разделявшие нас два десятка метров и взвился в воздух. Явно целясь не куда-нибудь, а мне в горло. Второго горла у меня с собой не было, поэтому я выстрелил. С одновременным уходом в сторону. И проводил сочувствующим взглядом закувыркавшееся в полете животное.
– Но-орра-аш!!! – дико завопил пастух, перехватил рогатину на манер дубины и бросился в атаку.
«Не бо-дзюцу. И тем более не со-дзюцу…» [47] – оценив его офигенно богатырский замах, мысленно хмыкнул я, скользнул под опускающимся древком и, мягонько уперев основание правой ладони в подбородок пастуха, левой прогнул его в пояснице.
Как ни странно, экстремальный переход на борцовский «мост» парень перенес без особого вреда для себя любимого: воткнувшись затылком в поросшую травой землю, он уже через долю секунды попытался перекатиться в сторону. И очень удивился, почувствовав вспышки невыносимой боли в запястье, локтевом суставе и плече.
– Хочешь разделить судьбу Норраша? – чуть ослабив захват, поинтересовался я.
– Ты покойник!!! – прохрипел пастух, набрал в грудь воздуха, чтобы заорать, и получил под дых.
– Откроешь пасть без разрешения – вырежу язык… – равнодушно пообещал я, затем перевернул его лицом вниз, вытащил из кармана пластиковые хомуты и шустренько стянул резко успокоившемуся парню сначала запястья, а затем и щиколотки.
Такой скорости перевода себя в состояние «бревно» дите магического мира явно не ожидало, так как дергаться начало уже после того, как его конечности оказались жестко зафиксированными. Того, что я стяну кисти тыльными сторонами друг к другу, видимо, тоже, так как смешно зашевелило пальцами, пытаясь дотянуться до врезавшейся в тело пластиковой полоски. Пришлось успокаивать:
– Будешь вести себя благоразумно – отпущу живым и здоровым. Нет – где-нибудь прикопаю…
Не знаю, что подействовало сильнее: ощущение собственной беспомощности или мой спокойный тон, но через несколько секунд парень обмяк.
Сообразив, что он принял к сведению оба предупреждения, я легонечко похлопал крикуна по плечу и на всякий случай обрисовал его ближайшее будущее:
– Сейчас мы с тобой переместимся в лес. Недалеко – лишь бы нас не было видно с дороги. И побеседуем. Когда я получу ответы на интересующие меня вопросы – уйду. Предварительно тебя развязав. Кстати, врать очень не советую: если окажется, что ты намеренно ввел меня в заблуждение, то я вернусь… в о-о-очень плохом настроении…
…Пастух, отзывавшийся на имя Усель, искренне считал свою родную деревню центром вселенной. Нет, он, конечно же, знал, что она является собственностью владетеля домена. И даже слышал о том, что этот самый владетель живет в каком-то там Грениетире. Но был твердо уверен, что ни в одном населенном пункте Иллемара нет такого количества дворов, как в его родной Рейкитти.
Естественно, расспрашивать его об Уленмаре ап-Риддерке и его взаимоотношениях с соседями, способностях магов, уголовном мире Иллемара, ценах на товары и услуги, коррупции и тому подобной «ерунде» было бесполезно, поэтому я сосредоточился на «крупняке». И все равно выяснил много чего интересного.
Оказалось, что определенные поводы для гордости у парня действительно были: Рейкитти являлась чем-то вроде областного центра, а жизнь окрестных населенных пунктов крутилась вокруг нее. Как? Да очень просто: в центре деревни располагался крупнейший рынок на этом берегу Фамматили, местный «Сити» и Лобная площадь, на которой приводились в исполнение приговоры «Верховного Суда». Кстати, на последнюю выходили фасады большинства самых значимых зданий деревни: трехэтажный каменный «дворец» личного представителя владетеля, «офис» деревенского филиала налоговой службы Грениетира, казарма местных силовиков и «супермаркет» крупнейшей торговой сети домена. А вот университетов, ночных клубов, казино, дискотек и библиотек в Рейкитти почему-то не завели. Зато там же, в Сити, располагались лавка артефактора и что-то вроде поликлиники, в которой вел прием маг Жизни. Вернее, так называемый «первак» – студент, закончивший первый курс академии, но не сумевший оплатить второй. И поэтому практикующий в рамках разрешенного законом. Личность последнего меня сильно заинтересовала, и следующие часа полтора я выяснял все, что Усель знает о нем и его способностях…