Вспоминалось многое: крайняя поездка в Калифорнию и прыжки B.A.S.E. с Абурнского моста [77] . Ссора с отцом на второй день после приезда оттуда и те гадости, которые она ему наговорила. Восьмичасовой марафон в караоке-клубе «Leps» и обалдевшие глаза Паоло, не ожидавшего от нее настолько профессионального вокала. Планирование охоты, подбор снаряжения и, конечно же, знакомство с Вересаевым.
Лицо отца, неторопливо идущего от двери к рингу, было совершенно спокойным, но Ольга, знающая его характер не хуже своего, ощутимо напряглась: он был чем-то страшно доволен. И это «что-то» было напрямую связано с их поездкой.
– Привет, пап! Решил предложить нам поохотиться в каком-нибудь зоопарке? – пошутила она и, увидев «обязательную» улыбку, появившуюся на его губах, мысленно вздохнула: отец был настроен на серьезный разговор, поэтому привычно игнорировал все лишнее.
– Здравствуй, дочка! Добрый день, синьор Паоло! Как идет подготовка к охоте?
– Для сельской местности потянет… – ухмыльнулась девушка и демонстративно перевела взгляд на человека, стоящего за правым плечом отца. – А это, как я понимаю, тот самый специалист по решению проблем с местным населением, которого ты хочешь отправить с нами?
Отец утвердительно кивнул:
– Как ни странно, ты не ошиблась. Позвольте вам представить Вересаева Максима Евгеньевича, того самого специалиста и мое доверенное лицо…
Словосочетание «доверенное лицо» отец употреблял ой как нечасто, поэтому Ольга удержала рвущееся наружу язвительное замечание и с интересом оглядела довольно молодого, но очень уверенного в себе мужчину.
Выглядел он… странно. Вернее, не так: для хорошего юриста он был слишком жилист и резок. Для телохранителя – мелковат и уж очень расслаблен. Для урки или «быка» из какой-нибудь «подшефной» группировки – недостаточно нагл. Впрочем, ощущение мямли он тоже не оставлял: несмотря на спокойное и безмятежное выражение лица, в его взгляде изредка проглядывала сталь!
«Может, это очередной психолог, которому поручено посмотреть на меня в естественной среде обитания? Блин, как же они надоели…» – подумала она, оценив стоимость гардероба «доверенного лица». И слегка разозлилась:
– Па-ап, а как он будет добираться до места охоты?
– Думаю, так же, как и вы… – ничуть не удивившись ее пассажу, парировал отец.
«Так же, как и мы? Этот балласт? Да он умрет от страха, узнав, что мы собираемся высаживаться на точку на парашютах!» – подумала она и сделала круглые глаза:
– Хм… А он уже прыгал на РД-54 [78] ? И тявочка [79] у него есть?
К такому вопросу отец готов не был, поэтому нахмурился. Но выказать свое недовольство не успел.
– Прыгал не «на», а «с» РД-54… – ухмыльнулось доверенное лицо. – А вот тявочку с собой не таскаю, так как обычно нещадно эксплуатирую укладчиков. Либо использую для зачековки клапанов ранца парашюта то, что попадется под руку…
– О-о-о, вы идейный капиталист? – продолжила пикировку Фролова.
– Немного труда на мое благо полезно в любом количестве… – не растерялся «балласт».
– Ладно, оставим это на вашей совести. Скажите, пожалуйста, а на каких куполах вы предпочитаете прыгать?
«Специалист» равнодушно пожал плечами:
– На чем прыгают ваши бодигарды? На вторых «Сейбрах»?
– Ага…
– Нормальный купол. Меня вполне устроит…
Увидев реакцию Ольги на эту фразу, отец ощутимо расслабился:
– Как я понимаю, общий язык вы уже нашли. Не буду вам мешать. Да, кстати, чуть не забыл: Максим, ваши вещи сейчас принесут…
Вспоминать последующие полчаса и те вопросы, которые она задавала Максиму, было стыдно. Ибо там, в прошлом, она всячески пыталась поставить «психолога» и «балласта» на место. Дабы он, поняв, с кем имеет дело, сразу забился в тину.
– Максим Евгеньевич, а вам когда-нибудь приходилось стрелять в живое существо, скажем, в кролика или лисичку? А разделывать их окровавленные тушки?
– Максим Евгеньевич, как видите, груза у нас собирается многовато, поэтому каждому из мужчин придется тащить рюкзаки весом килограммов по тридцать пять. Надеюсь, вас это не очень беспокоит?
– Максим Евгеньевич, а вы не боитесь стереть ноги? Я сторонница охоты в естественных условиях, поэтому побегать по тайге придется от души…
«А ведь он мог и отказаться! – в какой-то момент с ужасом подумала она. – Устать от моих издевок, вернуться к папе и сказать, что охранять такое счастье ему и на фиг не нужно. И что бы мы тут без него делали?»
… Ольга покинула «лежку» только на закате, когда из-за прохладного ветра, дующего с гор, пребывание на дереве стало несколько некомфортным. Посетила места общего пользования, вежливо отказалась от предложенного ужина, забрала из рюкзака косметичку и мыльные принадлежности, после чего попросила Толяна проводить ее до ручья.
Услышав ее просьбу, парень удовлетворенно осклабился, неторопливо встал с бревна и, жестом предложив ей выдвигаться первой, затопал следом.
Пока спускались по склону – молчал. А когда Фролова разложила свои вещи на здоровенном плоском камне, вдающемся в воду подобно причалу, и начала закатывать рукава, вдруг поинтересовался, не хочет ли она вымыться целиком.
Девушка хотела. Даже очень. Но отказалась. Так как была не настолько наивной, чтобы провоцировать «влюбленного» на необдуманные поступки.
Ее «лениво чего-то» Толян воспринял как личное оскорбление – набычился, поиграл желваками и с хрустом сжал кулаки. А когда Ольга, наскоро умывшись и почистив зубы, двинулась обратно к лагерю, как бы случайно шарахнул кулаком по ни в чем не повинному стволу ближайшего деревца.
Пока девушка осматривала свою палатку на предмет наличия в ней «незваных гостей», парень угрюмо слонялся по лагерю и чем-то громыхал. А когда она закрыла за собой клапан, забралась в спальник и затихла, недовольно засопел.
«М-да, приехали…» – угрюмо подумала она, вытащила из кармана куртки телефон, воткнула в уши наушники и, выбрав первый попавшийся список воспроизведения, включила воспроизведение.
Композиция «Instrumental Medley» в исполнении Чета Аткинса и Марка Нопфлера заставила забыть о Толяне и его «чувствах», «Some Boogie in D» Люка Сестака и Яна Синапиуса растворила в музыке, а «Gravity» Джона Мейера и Кейта Урбана вообще отключила от реальности. Поэтому, почувствовав осторожное прикосновение к плечу, Ольга не сразу поняла, где находится. А когда, наконец, врубилась, то, не открывая глаз и не выключая музыки, гневно зарычала: