Свалив покупки у порога, девушка прошла в глубь квартиры и, затаив дыхание, толкнула дверь. Охранные заклинания на дверном проеме и окнах были на месте, Олег сидел на диване, но от темпорального заклятия на его ауре не осталось и следа. Ирма зябко повела плечами, окликнула парня, отвела его в ванную, выдала полотенце и одежду, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Почему-то она была уверена, что Олег не станет есть мыло, запивать его шампунем, обмазываться косметикой и пускать кораблики в джакузи.
К вечеру Ирме казалось, что это она сошла с ума.
Олег совершенно не ориентировался ни в пространстве, ни во времени. Чтобы найти туалет или свою комнату, он методично открывал все имеющиеся в квартире двери, время ограничивалось для него двумя понятиями – день и ночь – в зависимости от того, темно или светло сейчас за окном, и при всем этом он так уверенно обращался с ножом и вилкой, которые Ирма рискнула перед ним положить, словно работал преподавателем хороших манер до того самого момента, как слетел с катушек.
Когда после ужина он встал из-за стола, сказал: «Спасибо», и остановился в замешательстве, Ирма не выдержала. Она подошла, молча развернула его за плечи в нужную сторону, как ребенка отвела сначала в туалет, потом – в комнату и вернулась на кухню, прихватив мобильник.
Век бы этот номер не видеть…
– Ты его убила?
Начальник оперативного отдела опередил ее, не дав сказать в трубку ни единого слова.
– Нет. – Ирма заставила себя не заметить интонацию, с которой был задан вопрос. – Вадим, я не могу понять, как его инициировали… И что, если я, например…
– Это мой подарок, Ирма, развлекайся, как душе угодно, – перебил ее Вадим. – А если ты будешь дергать меня по пустякам и звонить в любое время суток, я подарю тебе еще что-нибудь ценное.
В трубке запикало. Ирма положила голову на стол и несколько минут бессмысленно передвигала мобильник по геометрическим узорам пластиковой подставки, огибая забытую на столе грязную тарелку. Потом встала из-за стола, привела Олега в гостиную и решительно приступила к экспериментам, начав с простенькой медицинской магии. Сила протекла через его дефектную ауру как вода сквозь решето. Осмелев, раздосадованная Ирма запустила в него файерболом, который бесследно растаял в закопченных цветах смазанной энергетической оболочки.
– Олег, может, ты знаешь, что с тобой случилось, но боишься или не хочешь говорить? – спросила растерявшаяся Ирма, удивленно посмотрев на пальцы правой руки, с которых только что срывались свитые в клубок огненные кольца.
Вид у нее был такой сконфуженный и озадаченный, что Олег, до того покорно стоящий напротив посреди гостиной, скрестил руки на груди и покачал головой.
– Я не знаю, Ирма. Но я очень постараюсь помочь тебе это выяснить, – серьезно пообещал он.
– А какая тебе от этого польза? – Ирма присела на подлокотник кресла и сощурила глаза. – Насколько я поняла за сегодняшний чудесный день, тебя нисколько не тяготит твое состояние. Тебе так же все равно, что с тобой происходит, как день за окном или ночь. Уж не знаю, это особенность характера или это твоя психотравма тебя так выжгла, но ты, мой потерянный друг, не особенно страдаешь. Ну и где та морковка, за которой ты побежишь? Вспоминать – это иногда очень больно, и ты отнюдь не законченный идиот, чтобы этого не понимать!
– Ты очень красивая девушка, Ирма, – вдруг сказал Олег и посмотрел на нее так, что Ирма выпрямилась, машинально поправила рукой волосы и изумленно уставилась на собеседника. – Всю жизнь собираешься дома сидеть и меня в туалет за руку водить? – спросил он. – Можно еще книжки вслух читать – правда, я не могу представить то, о чем там говорится…
– Не дождешься! – перебила Ирма. – Сам читай!
– Я не воспринимаю смысл печатного текста, я пробовал, – сказал Олег. – Ну?
– Что ну? Аудиокнигами обойдемся. Или я тебе фильмов накачаю.
– Русские не сдаются? – Олег впервые улыбнулся. – С сортиром что придумаешь?
– Картинку на дверь повешу! Как в детском садике, – язвительно сказала Ирма, чтобы скрыть ответную улыбку, и неожиданно вскочила, прижав ладони к щекам. – Олег, в самом деле… Чего я-то как идиотка, – забормотала она, – пейзажи отпадают, нужно что-то простое… шар или куб, черный или белый, без полутонов! Или даже еще проще, чтобы не было ни объема, ни перспективы, в которых ты можешь потеряться. Точно как в детском саду – кружок, квадрат или треугольник.
– Не получится, – неуверенно сказал Олег.
– Сейчас узнаем, – ответила Ирма, достала из ящика стола несколько листов бумаги и протянула Олегу черный маркер. – Вот что, мой драгоценный иждивенец. Похоже, что твое выздоровление – это мой ключ к свободе. Рисуй то, что сможешь запомнить, а завтра утром… ну, то есть после сна… в парк пойдем. Жаль, сейчас нельзя, – вздохнула она, – на ночь глядя нам на улицу лучше не выходить. Хоть три амулета на тебя надень – Ночной Дозор все равно обязательно поинтересуется, с кем это я прогуливаю смены. Ночью мы придумаем кое-что…
Ирма посмотрела на рисунок и остановилась на полуслове. Ни одну самую простую геометрическую фигуру Олег не смог замкнуть. Рука у него заметно дрожала – линии плясали по бумаге, окружность напоминала зубчатое колесо, которое собирались превратить в спираль, но у чертежника не хватило терпения. Ирма забыла, что хотела сказать. Что-то это все ей напоминало. Разомкнутые ауры Иных? Нет, слишком причудливая ассоциация.
Она грубо выдернула испорченный лист у Олега из-под пальцев, так что маркер чиркнул по компьютерному столику, и сунула другой.
– Ты как будто рисуешь в кромешной тьме. Олег!
Он не ответил, низко склонив голову.
– У тебя высшее образование на лбу нарисовано, перестань дурака изображать и делать вид, что тебе все равно, что с тобой происходит! – рявкнула Ирма и перевела взгляд на лист с искаженными геометрическими фигурами, который держала в руке. Тьма сгустилась. По краям прямоугольного листа потекли серые разводы, неровные линии обрели странную глубину, словно каждая из них имела тень, раздвигающую границы реальности. А каждая тень – собственную тень, и так до бесконечности, пока геометрическое эхо не начинало расплываться в глазах. Все зыбко и трансформировано, не видно ни Тьмы, ни Света. – А ночью мы пойдем с тобой в Сумрак, – решительно закончила побледневшая Ирма.
– Зачем?
– Ты его рисуешь, Олег. – Она понизила голос, словно их мог кто-то подслушать. – Все слои сразу – даже те, о которых я только слышала… Неудивительно, что у тебя постоянно слетает картинка. Пиксели, из которых она состоит, рассыпаются на всю глубину обеих реальностей, и ты воспринимаешь пространство как мутную взвесь. И время в Сумраке течет совсем по-иному, на каждом уровне по-разному… – закончила она почти шепотом.
– Что с тобой, Ирма? – спросил Олег, подняв голову.
– Ничего. Я верну тебя назад, вот увидишь!
«Иначе тот, кто это сделал с тобой, придет по мою душу, – продолжила она про себя. – Не зря же Вадим поставил меня на пути между Монстром и своей драгоценной персоной».