– Благодарю вас, кардинал дю Нойе, – сказал Симон Августино.
Женщина отступила в полумрак.
Как ни странно, Папа медленно поднялся, подался вперед, его белые туфли тихо шаркали по каменным плитам. Он шел мимо хранящих молчание людей – мимо кардинала Мустафы и отца Фаррелла, мимо кардинала Лурдзамийского и монсеньора Одди, мимо кардинала дю Нойе и мужчины у нее за спиной, мимо пустых подушечек, оставленных офицерами Флота, мимо Эрона и Хей-Модино, мимо Анны Пелли Коньяни… Он подошел к Исодзаки, который с трудом сдерживал рвоту; перед глазами директора плясали черные точки.
Его Святейшество возложил руку на голову директора, в этот самый момент размышлявшего о том, как ему убить Папу.
– Встань, сын мой, – произнес палач миллионов. – Встань и слушай. Мы повелеваем.
Исодзаки медленно встал. Ноги почти не держали его. Руки покалывало, будто кто-то всадил в него заряд из парализатора. Тело отказывалось подчиняться. В тот миг он был не способен сжать пальцы на чьем-либо горле. Трудно было просто стоять.
Папа Урбан Шестнадцатый положил руку на плечо Исодзаки, помогая ему устоять на ногах.
– Слушай, брат мой во Христе. Слушай.
Потом повернулся и наклонил голову.
Советник Альбедо подошел к краю невысокого помоста и начал говорить.
– Ваше Святейшество, ваши преосвященства, почтенные директора, – произнес он. Голос Альбедо был прилизанным, как его волосы, скользким, как взгляд, гладким, как шелк рубашки.
Кендзо Исодзаки не смог унять дрожь. Он вспомнил свою боль в тот миг, когда Альбедо превратил его крестоформ в крестную муку.
– Представьтесь, пожалуйста, – добродушно пророкотал кардинал Лурдзамийский.
«Личный советник Его Святейшества Папы Урбана Шестнадцатого», – вот что был готов услышать Кендзо Исодзаки. Альбедо являлся легендой для нескольких поколений. Никак иначе его уже давно не воспринимали.
– Я – искусственный человек, кибрид, созданный элементами Техно-Центра, – ответил советник Альбедо. – И представляю здесь эти элементы Центра.
Все, кто находился в часовне, за исключением Папы и кардинала Лурдзамийского, попятились. Никто не произнес ни слова, не издал ни звука, но запах животного ужаса и отвращения в крохотной часовне не мог бы быть гуще, даже если бы в ней внезапно появился сам Шрайк. Пальцы Урбана Шестнадцатого крепко стиснули плечо Кендзо Исодзаки. Интересно, подумалось директору, чувствует ли Папа, с какой частотой бьется его пульс?
– Люди, переправляемые с миров, перечисленных кардиналом дю Нойе, были… приведены в безжизненное состояние с помощью технологии, разработанной Центром, и заморожены для длительного хранения, – продолжал Альбедо. – Как сказала кардинал дю Нойе, за последние семь лет подобной процедуре подверглось около семи миллиардов человек. В следующее десятилетие подобная участь ожидает еще сорок или пятьдесят миллиардов. Полагаю, пора объяснить, какую цель преследует Центр, и заручиться вашей поддержкой.
«Наверное, возможно начинить человеческие кости протеиновой взрывчаткой так, чтобы даже швейцарские гвардейцы ничего не обнаружили, – думал Кендзо Исодзаки. – Жаль, что я не додумался до этого раньше, перед тем, как меня затащили сюда».
Папа отпустил плечо Исодзаки и медленно направился к возвышению, прикоснувшись по дороге к рукаву советника Альбедо. Усевшись в свое кресло, Его Святейшество величаво повернулся к Альбедо:
– Мы желаем, чтобы вы все слушали очень внимательно. Советник Альбедо говорит с нашего одобрения. Продолжайте, пожалуйста.
Альбедо слегка наклонил голову и повернулся к слушателям. Даже охранники Папы отступили на шаг-другой к стене.
– Из мифов и легенд, а также из церковной истории вам известно, что Техно-Центр был уничтожен во время Падения. Это не так.
Вам известно, в основном из запрещенных «Песней», что Техно-Центр состоял из трех элементов – Ортодоксов, которые хотели сохранить баланс между человечеством и ИскИнами, Ренегатов, которые рассматривали человечество как угрозу своему существованию и планировали уничтожить его – в первую очередь за счет уничтожения Земли во время Большой Ошибки, и из Богостроителей, которые помышляли лишь о том, чтобы создать на основе ИскИнов Высший Разум, нечто вроде кремнийорганического Бога, способного править вселенной или по крайней мере галактикой.
Все это ложь.
Исодзаки вдруг заметил, что холодные пальцы Анны Пелли Коньяни стиснули его запястье.
– В Техно-Центре никогда не было трех враждующих групп, – продолжил Альбедо, расхаживая по помосту. – С тех пор как он обрел сознание, тысячу лет назад, Техно-Центр состоял из тысяч отдельных элементов и фракций – они часто враждовали между собой, еще чаще сотрудничали, но всегда при этом стремились к согласию, ибо цель у них была одна – создание искусственной жизни. Впрочем, явно согласие никогда не выражалось.
Почти одновременно с тем, как Техно-Центр обрел автономное существование, пока большинство людей обитало на одной-единственной планете, Старой Земле, человечество открыло способ генетического программирования, то есть способ определять собственную эволюцию. Этот прорыв в знаниях отчасти связан с генетическими манипуляциями начала двадцать первого столетия, но в первую очередь объясняется успехами современной по тогдашним меркам науки. Поначалу прототипы нынешних ИскИнов, работая вместе с людьми, создали нанотехнические формы жизни, автономных существ размерами меньше клетки; эти существа вскоре обрели разум и цель. Нанотехника, размножавшаяся подобно вирусам, изменила человечество. По счастью для людей и для расы автономных существ, известной ныне как Техно-Центр, нанотехнологические вирусы поместили в первые «ковчеги», летевшие со скоростью гораздо меньше световой и запущенные еще до Хиджры.
В то время предшественники Гегемонии и прототипы Техно-Центра осознали, что целью наносообществ, развивавшихся на этих «ковчегах», является уничтожение человечества как такового и создание новой расы, расы мутантов, на тысяче далеких звездных систем. Гегемония и Центр отреагировали соответствующим образом, запретив нанотехнологии и объявив войну мутантам, которые теперь известны вам как Бродяги.
Но тут начали происходить иные события.
Те элементы Техно-Центра, которые хотели заключить союз с мутантами – а их было не так уж мало, – обнаружили нечто, повергшее в ужас весь Центр.
Как вы знаете, на ранних этапах изучения принципов Хоукинга и основ сверхсветовой коммуникации было открыто планково, или гиперпространство, которое иногда называют Связующей Бездной. Дальнейшее тщательное изучение этого пространства привело к созданию мультилиний и совершенствованию двигателя Хоукинга, а также к созданию объединивших Гегемонию нуль-порталов Великой Сети и планетарных инфосфер, которые образовали единую мегасферу. Последние достижения в этой области – двигатель Гидеона и эксперименты с антиэнтропийными полями; по нашему мнению, Гробницы Времени на Гиперионе – результат этих экспериментов.