Я снова устремил взгляд сквозь стену. Конструкция просто-таки чудовищна – свето-теневая пространственная решетка простирается во всех направлениях. Как можно спрятать такую громадину? И кто ее спрятал?
– А как мы добрались до точки перехода? – прохрипел я, проглотив еще пару шариков воды. – Мне казалось, что корабли Флота вот-вот нас настигнут.
– Так и было. Мы бы точно не успели добраться до точки перехода, они бы нас уничтожили. Кстати, тебе больше незачем висеть на привязи. – Она оторвала липучку, и я поплыл свободно. Даже в невесомости я чувствовал ужасную слабость.
Развернувшись так, чтобы видеть лицо Рахили, я спросил:
– Так как же мы проскочили?
– А мы просто не переходили. Энея направила корабль к той точке в космосе, из которой мы телепортировались прямо в эту систему.
– Телепортировались?! Там был действующий космический нуль-портал?! Вроде тех, через которые перемещались корабли Гегемонии? А я-то думал, после Падения им настал конец.
– Не было там никакого портала, – уточнила Рахиль. – Просто некая точка пространства в паре сотен тысяч километров от второй луны. Гонка была на славу… Имперские корабли вызывали нас и грозили открыть огонь. В конце концов они так и поступили. Лазерные пучки устремились к нам со всех сторон… От нас не осталось бы даже обломков – только газовое облако, – но тут мы достигли указанной точки и вдруг оказались… тут.
Я не стал снова спрашивать «Где этот тут?», а подплыл к вогнутой стене. На ощупь она оказалась теплой, шершавой и живой. Стенка поглощала изрядную часть спектра, и разглядеть что-либо сквозь нее было трудно – только сияющую звезду да намек да невероятную конструкцию.
– Готов увидеть «где»? – спросила Рахиль.
– Ага.
– Кокон, прозрачную поверхность, пожалуйста.
И вдруг преграда между мной и пространством исчезла. Я чуть не завопил от ужаса, дрыгая руками и ногами в попытке найти опору. Рахиль подлетела и твердой рукой остановила меня.
Мы в космосе. Окружающий кокон исчез. Мы парили в космосе – да-да, именно парили в космосе… вот только у нас был воздух для дыхания и находились мы на самом конце ветки…
«Дерево» – слово малоподходящее. Мне довелось повидать много деревьев на своем веку. Ничего похожего.
Я много слышал о деревьях тамплиеров, видел пень Мирового Древа на Роще Богов, слышал о километровых кораблях-деревьях, странствовавших среди звезд во времена Мартина Силена.
Но это не было ни Мировым Древом, ни кораблем-деревом.
Я слышал безумные легенды (вообще-то от Энеи, так что вряд ли это были легенды) о кольцевом дереве – фантастическом кольце живой материи вокруг звезды типа Солнца Старой Земли. Как-то раз я попытался прикинуть, сколько живой материи может быть в таком кольце, и решил, что все это чушь.
Но это было даже не кольцо.
Вогнутая поверхность была повсюду. Мой разум, привыкший к планетарным масштабам, отказывался осмыслить всю эту конструкцию – ветвящаяся, переплетающаяся сфера из живой растительной материи, поперечник стволов достигает десятков и даже сотен километров, ветви раскидываются на сотни километров, каждый листок размером со стадион, корни тянутся на сотни, нет… тысячи километров в космос – перевитые, сплетающиеся ветви протянулись во всех направлениях – и вовне, и внутрь сферы, стволы длиной с реку Миссисипи Старой Земли кажутся издали крохотными прутиками, деревья, сравниваемые с моим родным континентом Аквилой на Гиперионе, образуют сплошную зеленую массу, равномерное вогнутое поле – везде, и спереди, и сзади, и с боков, и даже над головой… Правда, кое-где – черные прорехи величиной с планету, но даже они заплетены сетью ветвей, корней и мириадов листьев, которые тянутся к звезде, полыхающей в центре…
Я прикрыл глаза:
– Так не бывает.
– Бывает, как видишь, – сказала Рахиль.
– Бродяги?
– Да, – ответила подруга Энеи, дитя из «Песней». – И тамплиеры. И эрги. И… иные. Оно живое, эта конструкция… наделена разумом.
– Невероятно… Такую… и за миллионы лет не вырастишь. Такую… сферу.
– Биосферу, – с улыбкой подсказала Рахиль.
– Биосфера – слишком устаревший термин, – покачал я головой. – Это просто замкнутая экосистема планеты.
– Это и есть биосфера. Только тут нет планет. Кометы есть, – указала Рахиль, – но ни одной планеты.
Далеко-далеко, наверное, в сотнях тысячах километров от нас, где живая сфера виднелась неясным маревом даже в абсолютной прозрачности вакуума, сквозь черную прореху в переплетении стволов мелькнул длинный белый росчерк.
– Комета, – тупо повторил я.
– Для полива. Им приходится использовать миллионы комет. К счастью, в здешнем облаке Оорта комет миллиарды. И миллиарды в поясе Койпера.
Теперь я разглядел и другие белые точки и за ними длинные сияющие хвосты. И вот некоторые из них пролетели среди ветвей и листьев, дав мне приблизительное представление о масштабах этой биосферы. Траектории комет проложены через дыры в растительной массе. Если это действительно сфера, кометы должны шнырять сквозь живой шар туда-сюда. Какая же нужна самонадеянность, чтобы отважиться создать подобное?!
– А что это за штука, в которой мы находимся? – спросил я.
– Атмосферный кокон, – пояснила Рахиль. – Жилой пузырь. Конкретно этот был сформирован для медицинских нужд и не только следил за внутривенными капельницами, твоей жизнедеятельностью и регенерацией тканей, но и заодно производил многие медикаменты и прочие препараты.
– А какой он толщины? – Я коснулся почти идеально прозрачного материала.
– Около миллиметра, но довольно прочный. Способен выдержать соударение с большинством микрометеоритов.
– И где только Бродяги раздобыли такой материал?
– Они модифицировали генный код, и он вырос сам. Ты не против повидаться с Энеей? Кстати, тут с тобой многие хотели познакомиться. Все с нетерпением ждут, когда ты придешь в себя.
– Я готов, – откликнулся я и тут же поспешно добавил: – Нет! Рахиль…
Она остановилась и выжидательно посмотрела на меня. Только тут я заметил, как сияют ее глаза в этом изумительном свете. Почти как у моей Энеи.
– Рахиль… – начал я неуклюже. Она терпеливо ждала, слегка придерживаясь за прозрачную стену. – Рахиль, мы с тобой толком ни разу не поговорили…
– Ты ведь меня недолюбливал, – усмехнулась она.
– Неправда… то есть правда, в каком-то смысле… но это потому, что я поначалу многого не понимал. Пока меня не было, для Энеи прошло пять лет… Мне не так-то просто было принять все как есть… Наверно, я просто ревновал.
– Ревновал? Как это, Рауль? Ты что, считал, что мы с Энеей… пять лет, пока тебя не было… были любовницами, так что ли?