Набрал высоту, посмотрел вниз и улыбнулся. На земле вспухала гигантская черная подушка, внутри которой что-то стреляло раскаленными искрами, во все стороны летели какие-то обломки и не наблюдалось ничего живого. Дальше атаковать было бессмысленно, потому что разглядеть что-либо в этом хаосе не представлялось возможным.
— Я Кощей. Сбор! Сбор! — отдал команду Григорий. — Заканчиваем, хлопцы. — А потом вдруг тихонько добавил про себя с грустью. — Лешка был бы доволен.
Солнце уже выползло из-за горизонта, и штурмовики, собравшись в группу, направились восвояси, прячась в его лучах от вражеских зенитчиков. Вся восьмерка была на месте.
— Молодцы, «горбатые»! — восторженно крикнул ведущий истребителей. — Не меньше четырех десятков гитлеровцев сожгли. Вот это я понимаю!
— Дома посчитаем, — засмеялся экспат. Он надеялся, что фотоаппаратура сработала как надо. Недавно он вместе с инженером полка придумал установить ее в гондолу шасси и синхронизировать с гашетками пушек. Стреляешь, и одновременно камера щелкает. На испытаниях снимки получались что надо. Вот и поглядим, как все сработает в реальных условиях. Хотя, конечно же, Дивин очень рассчитывал, что капризная техника в этот раз не подведет — уж больно здорово все получилось, даже не верится.
* * *
В тот день полк не летал. Шел сильный снег, и Хромов отправил летчиков отдыхать и готовиться к новым заданиям. Пилоты, естественно, не торопились и тихо-мирно покуривали, стоя у входа в блиндаж, травили анекдоты и в затянутое облаками небо поглядывали лишь изредка, по привычке. Поэтому «У-2», внезапно объявившийся над взлетной полосой, вызвал всеобщий переполох. Маленький самолетик, задорно тарахтя мотором, лихо зашел с ходу на посадку и остановился неподалеку от полкового КП.
— Видал, — Катункин изумленно толкнул в бок Челидзе, — в такой снежной кутерьме точно выйти на аэродром, с первого захода приземлиться — это тебе не ложкой в тарелку попасть. Интересно, кто это?
— Совсем нюх потеряли? — лениво осведомился Шумилкин. — Это ж комдив! Начальство нужно спинным мозгом чуять.
— Да ладно, — не поверил кто-то. — Неужто сам комдив? Он разве летает?
Капитан бросил в сторону сомневающегося пилота насмешливый взгляд.
— Валенок! — припечатал он смачно. — Сибирский валенок! Чижов, чтоб ты знал, еще в Испании фашистам давал прикурить. Восьмерым гадам лично путевку на тот свет выписал. Что ему какой-то снегопад — он ас!
— Ас на У-двас, — тут же скаламбурил Прорва. — Кстати, братья-славяне, а второго, что с комдивом прилетел, никто не знает?
Все с интересом посмотрели на шагавшего за спиной Чижова командира с туго набитым вещмешком за плечами. Но он никому не был знаком. За исключением Григория. Экспат сразу же узнал того самого чересчур правильного майора, что несколько раз придирался к нему во время летно-тактической конференции. Но, странное дело, когда прилетевшие подошли поближе, Дивин обратил внимание, что на петлицах у спутника Чижова теперь всего одна «шпала». Хотя след от второй еще виднелся. Разжаловали? Интересно, за какие «подвиги»? И что этот провинившийся фрукт забыл в их полку?
Комдив, у которого в руках тоже был внушительный «сидор», сразу прошел на полковой КП, мазнув по стоящим неподалеку летчикам коротким взглядом, не предвещающим ничего хорошего. И действительно, почти сразу же, как только Чижов скрылся за дверью, оттуда пулей вылетел боец с очумелым выражением лица и вскинул руку вверх.
Бам-ц! Ушла в небо ракета. Построение! Все опрометью кинулись на край летного поля, где обычно проходили сборы личного состава. И хотя на все про все ушло не более пяти минут, Чижов, вышедший в компании командования полка к строю, выглядел не слишком довольным.
— Копаетесь, как беременные бабы! — неожиданно грубо сказал он Хромову. Майор виновато потупился и промолчал, не желая распалять высокое начальство. Комдив не торопясь прошелся вдоль строя. — М-дя, дела! — протянул он раздраженно. — Это что за внешний вид, товарищи?
Выглядели люди и в самом деле не блестяще. К данной ситуации ближе всего было определение: «Кто в лес, кто по дрова». Пилоты по большей части стояли в летном обмундировании, бойцы наземных служб — в шинелях. На ногах у кого унты, у кого — сапоги или валенки. На головах также царил разнобой: шлемофоны, шапки и даже фуражки.
— Всем летчикам приготовить планшеты! — резко скомандовал Чижов. Прошел, придирчиво заглядывая практически в каждый, мрачнея на глазах. У некоторых в планшетах обнаружились личные вещи, но отсутствовали линейки, карандаши и даже полетные карты. На Хромова было больно смотреть. — Распустили подчиненных, майор! — рубанул комдив. — Воюют твои архаровцы прекрасно, а к уставам относятся с пренебрежением. Почему так? Вот наведешь порядок, и дела пойдут еще лучше, чем сейчас, я твердо в этом уверен. Нельзя ни в коем случае делить дисциплину на воздушную и наземную, понял? Ладно, об этом мы с тобой еще поговорим. А теперь перейдем к более приятной процедуре. Командуйте! — Он отошел назад.
По строю пробежал короткий шепоток. Два красноармейца тащили к тому месту, где остановился Чижов, накрытый красной скатертью стол, на котором стопками были разложены коробочки с наградами, белели документы. А от полкового КП шли под развернутым алым стягом знаменосцы.
— Ордена вручать будут! — выдохнул радостно Прорва. — Интересно, мне перепало что-нибудь в этот раз, как думаешь, Гриш?
— Да мне-то почем знать? — искренне удивился экспат. У него никак не выходил из головы странный капитан, еще недавно бывший майором. Он стоял чуть поодаль от комдива и всем своим видом выражал полнейшее равнодушие ко всему происходящему. Зачем он здесь?
Комдив стал называть фамилии. Хромов и Багдасарян подавали ему коробочки и наградные удостоверения. Отличившиеся выходили один за другим, получали свои ордена или медали. Григорий наблюдал за церемонией спокойно. Откровенно говоря, он до сих пор никак не мог понять, почему из-за полученной или, наоборот, не полученной награды разыгрывались порой настоящие драмы. Главное ведь — победить врага, а все остальное и так приложится.
— Лейтенант Дивин!
Экспат подошел к подполковнику.
— Хорошо летаешь, — тепло улыбнулся ему Чижов. — И голова светлая, на конференции выступал здорово. Отсюда и результаты такие. Смотри, лейтенант, так и немцы скоро закончатся, один всех перебьешь! Носи с честью, — протянул он орден, — заслужил. Поздравляю!
— Служу трудовому народу! — отозвался Григорий. Пожал протянутую руку, взял награду и как можно более четко отошел на прежнее место.
— Что дали? — немедленно поинтересовался Рыжков. — Гриш, дай посмотреть?
— Да на, только отвяжись.
— Знамя! Молоток, командир!
— Лейтенант Дивин! — вдруг опять зычно крикнул комдив. Экспат замешкался. Послышалось, что ли?
— Иди, чудак-человек, тебя снова вызывают, — подтолкнул его в спину Прорва.