– Мы исполняли волю главной, божественной Нусрат.
– Я бы отрезал язык твоей Нусрат.
– Нельзя так говорить о ней.
– Ну да, говорить нельзя, зато делать можно.
– Боюсь, что наше селение разрушено и сестры могли не успеть укрыться.
– Туда им и дорога.
– Ты жесток, чужеземец.
– Разве ты встретила нас цветами и предложила отдохнуть и разделить с вами пищу с дороги? Не тебе говорить о жестокости.
Никита решил прекратить пустую болтовню – нужно было выбираться отсюда. Однако там, куда он направлялся, упал метеорит. С той стороны поднимался дым, и, скорее всего, начали гореть леса.
Увидев, что он в очередной раз собирается заткнуть ей рот кляпом, дева взмолилась:
– Выпусти нас из мешка, тут тесно. Кроме того, твой бог войны так шваркнул нас о землю, что мы едва не переломали себе кости.
– Ну хорошо, пойдете сами. Но руки у вас будут связаны, а во рту по-прежнему будут кляпы – иначе вы начнете петь свои песни.
Тот без церемоний поднял мешок и просто вытряхнул оттуда женщин на землю.
Варда развязал им ноги и этой же веревкой связал женщин между собой, чтобы они не разбежались. Никита же раздумывал.
– Что ты знаешь о трехглазых? – обратился он к старшей сирене. – Их земли лежат за вашими.
– Мы общались с ними несколько раз. С виду они – обычные люди, просто на лбу у каждого из них есть небольшое красное пятнышко, как третий глаз. Но они умеют читать чужие мысли. Ты только подумал о чем-то, а он уже отвечает. Свойство просто поразительное! Только они никого в свои земли не пускают.
– Ты же с ними говорила и осталась жива.
– Я только решила спеть, как один из трехглазых мысленно приказал мне молчать и уходить. Я просто не в силах была противиться, это выше моих возможностей.
– Как велики их земли?
– Не знаю. Но мои сестры говорят, что надо идти четыре-пять дней. Или плыть на лодке вдоль берега.
– Их земли выходят к реке?
– Нет, к морю.
– А что за землями трехглазых?
– Несравненная Нусрат говорила нам, что далеко, очень далеко земли огромных людей. Они больше твоего бога войны. Сама великолепная Нусрат там не была, ей говорили родители.
– Можно ли доплыть на лодках до тех земель?
– Я не знаю. Я не лгу. Отпусти нас, я переживаю за сестер.
– Они тебе родные?
– Нет, мы так называем друг друга.
Никита задумался. Похоже, в землях трехглазых сейчас разрушения и пожары. Идти туда рискованно, в лучшем случае можно после дождя.
– Тогда я предлагаю вам обмен.
Глаза женщины блеснули.
– Ты ведешь нас в свое селение, и мы освобождаем вас в обмен на лодку и запас еды. И мы уплываем к себе.
– Я не согласна. Ты узнаешь, где мы живем, и потом заявишься с множеством воинов вроде твоего бога войны.
– А есть ли еще твое селение? Может быть, оно лежит в руинах, а твои сестры погибли или лежат под завалами и взывают о помощи?
– Ты бередишь мне сердце, чужак!
– Соглашайся, я даю слово.
– Много ли оно стоит?
– Больше, чем твое. И пока я предлагаю решить дело добром – мы ведь можем найти твое селение и сами.
– Ты не найдешь дорогу! – Женщине показалось, что Никита отстанет.
– Посмотри на свою сестру. Она нага и красива. Ты думаешь, Варда или бог войны откажутся от женщины? Они исполняют мой приказ – не трогать, но ведь я могу и передумать. Отдам ее им обоим, пусть потешатся. Причем на твоих глазах. Тебе ее не будет жалко? А виноватой будешь ты!
Женщина закусила губу. Молодая же дева слушала этот разговор с ужасом. Она не могла принять в нем участие – рот был заткнут кляпом.
Никита обратился к ней:
– Может быть, ты нам покажешь дорогу к селению? Клянусь, мы не сделаем ничего плохого, пальцем никого не тронем – только лодка и запас еды. И вы будете свободны и будете вспоминать нашу встречу как страшный сон.
Из глаз молодой девы катились слезы. Ей было жаль себя, но решиться показать дорогу она не могла.
Никита продолжал давить – надо было сломать их морально и подчинить себе.
– Я понял. Тебе мешает принять решение твоя старшая подруга? Так мы ее сейчас убьем. Свидетелей не будет, и ты согласишься.
Такой разговор явно не понравился старшей – на кону стояла ее жизнь. Тем более что тридцать лет – это не так много, и хочется жить.
– Ладно, я согласна, – заявила она. – У меня нет выбора.
– Вот и славно. Как говорил один мудрый человек, доброе слово и револьвер лучше, чем просто доброе слово.
– Револьвер?
– Ты все равно не знаешь, что это. Веди. – И Никита заткнул ей рот кляпом. Идти она может, но вдруг задумает петь? А так спокойнее. Женщины способны заболтать любого, а эти – просто уморить пением. Вот же создал господь!
Женщины под конвоем мужчин повели их к своему селению. Путь давался трудно: везде завалы из поваленных деревьев, камни, мусор. Со слов старшей, которая назвалась Идой, местность сильно изменилась. Приходилось идти кружной дорогой – через поваленный лес путь был почти непроходим.
Потом потянуло морским воздухом, запахло солью и йодом, хотя моря еще не было видно.
Когда они вышли на пригорок, впереди, между бывшим лесом и пригорком, открылось селение. Вернее – то, что от него осталось. Разрушенные каменные, когда-то, видимо, бывшие довольно красивыми дома. Много труда и сил было когда-то в это вложено, а теперь все лежало в руинах.
Обе женщины застыли на месте от шока. Они предполагали, что селению нанесен ущерб, но чтобы он был настолько сокрушительным?
Они спустились с пригорка. Вблизи разрушения впечатляли еще больше, потому что стали видны жертвы. То там, то здесь из-под каменных завалов были видны мертвые тела. И ни одного живого человека – ни сирен, ни рабов.
Женщин стали бить рыдания, по их лицам потекли слезы.
– Варда, сними с них путы, деваться им некуда.
Варда развязал веревки и заботливо уложил их в рюкзак – веревки могли еще пригодиться.
Селение было невелико, и путники обошли его за час. Потом женщины в изнеможении присели на груду камней. Мужчины их понимали, они в свое время пережили нечто подобное, потеряв свои жилища в потоке воды. Да и их надежды на скорое возвращение домой на лодке, на пополнение запасов провизии испарились как утренний туман под лучами восходящего солнца.
Оставив Тота рядом с сиренами, Никита взял Варду – он охотник, у него острый глаз, и они пошли осматривать берег. У причала обнаружили затопленную лодку. Ее перевернуло ударной волной, через борт хлынула вода, и лодка затонула.