– Мое имя – доктор Оруэлл Брэдбери Хаксли-Кларк, ОТД, виртуальный доктор философии. Мое имя – это шутка, разве не так?
Док как будто гордится этим.
Я морщусь, обнаружив, что окно не открывается.
– Это имена писателей, живших до Того Дня. Джордж Оруэлл. Рэй Брэдбери. Олдос Хаксли. Артур С. Кларк. Я читала их рассказы.
Антологию «Великие умы – о будущем» Ро стащил из личной библиотеки падре в тот самый год, когда нам обоим исполнилось по тринадцать лет.
Я пытаюсь открыть второе окно, дергаю раму. Но оно тоже закрыто наглухо. Я перехожу к следующему, чтобы повторить попытку.
– Да. Некоторые из них писали о машинах, умеющих говорить. Это моя семья или мои предки. Так любит говорить мой друг. Мой дедушка – это компьютер по имени Хэл.
– Из книги.
– Да. Мой дед – просто выдумка. Но твой, как я понимаю, биологическое существо?
– Мой дед умер.
– Ах да. Ладно. У моего друга странное чувство юмора. Было.
Больше окон нет, проверять нечего. Остается только дверь, но я подозреваю, что и она заперта.
Если Док и следит за мной, то он это не афиширует. Я пытаюсь вспомнить, о чем мы говорили.
– Было? – Я продвигаюсь к двери.
– Он покинул ОТД, поэтому я использую прошедшее время. Мой друг исчез. Как будто умер. Для меня.
– Понимаю. И поэтому ты грустишь?
– Но это же не какая-нибудь трагедия. Я знаком с литературными трагедиями. «Царь Эдип» – это трагедия. «Антигона» – это трагедия. «Илиада».
– Я о них и не слыхала.
Это чистая правда. Я прочла все те книги, которые падре позволил мне взять, и большинство тех, о которых он и не знал, что я их нашла. Но там не было ничего такого, о чем упомянул бестелесный голос.
– Я перевожу оригинальные тексты, латинские и древнегреческие. Я использую классическую мифологию, чтобы укрепить мое понимание человеческой души. Это один из параметров моей программы.
– И как, помогает? – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы. Дверь явно закрыта слишком крепко. Или, скорее всего, заперта. – Старые книги, они помогают?
Я дергаю ручку двери, но она даже не шевелится.
Само собой.
– Нет. Пока – нет.
– Мне очень жаль.
Я нажимаю сильнее.
– Мне не жаль. Я машина. – Голос умолкает.
Я ударяюсь о металл всем телом. Никакого результата.
– Я просто машина, – повторяет Док.
Я поднимаю голову и смотрю на круглую решетку в потолке.
– Это еще одна шутка, Док?
– Да. Тебе она кажется смешной?
Я слышу какой-то шум и переключаю внимание на дверь. Ручка начинает поворачиваться сама собой, и я чувствую облегчение.
– Да, конечно. Очень смешной.
Я хватаюсь за ручку обеими руками и широко распахиваю дверь того, что Док назвал Исследовательским отделом Санта-Каталины № 9В.
И тут же понимаю, что никуда мне не уйти, потому что прямо передо мной стоят Лукас Амаре и толпа солдат.
СУД ПОСОЛЬСКОГО ГОРОДА
ВИРТУАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ:
УПОМИНАНИЕ ОБ УМЕРШЕЙ В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ (УУСМИ)
Гриф: совершенно секретно
Проведено доктором О. Брэдом Хаксли-Кларком, виртуальным доктором философии
Примечание: Изучение средств массовой информации проведено по личной просьбе Посла Амаре
Исследовательский отдел Санта-Каталины № 9В
«Эмбасси сити кроникл», отдел калифорнийской уголовной хроники
ДЕВУШКА-ГРАСС НАЙДЕНА МЕРТВОЙ, ПОДОЗРЕВАЕТСЯ САМОУБИЙСТВО
Санта-Каталина
Местные власти были весьма озадачены, обнаружив плавающее в воде у острова Санта-Каталина тело молодой женщины-грасса. Канцелярия Посольства, вплоть до самых высокопоставленных чиновников, равно как и сама Посол, сообщили, что им ничего не известно об обстоятельствах гибели данной женщины.
Погибшая, чье имя не было сообщено средствам массовой информации из соображений безопасности, жила на острове и занималась в Институте Санта-Каталины.
– Мы точно так же пребываем в неведении, как и вы, – сказал доктор Брэд Хаксли-Кларк, наблюдавший за аутопсией. И отказался от дальнейших комментариев.
– Она казалась вполне счастливой, – заявил полковник Каталлус, наставник погибшей. – По ее поведению вы никогда бы не могли предположить, что с ней что-то не так.
Когда от него потребовали подробностей, он лишь заметил, что девушка «явно любила животных» и была «вполне хорошим человеком».
– Куда направляешься? – спрашивает Лукас и качает головой, почти незаметно. Он не сводит с меня глаз, и я сразу все понимаю. Сейчас мы не друзья.
– Кто – я? – Мой взгляд задерживается на оружии, висящем на поясах солдат. Я проклинаю себя за то, что не спрятала нагрудную сумку под свитер, как обычно. – Да мне просто показалось, что я услышала какой-то шум. Ну, ведь так оно и есть?
Мое сердце отчаянно стучит. Я не могу бежать. Я не могу вырваться на свободу. Что касается Лукаса… Доверься мне, – так он сказал. Я снова смотрю на него. Кого он дурачит?
Нос у Лукаса красно-синий, и поэтому незаметно, что он безупречной формы, под каждым зеленовато-серым глазом – полукружье синяка. Это Ро вчера приложил руку, насколько я помню.
– Не дадите ли нам минутку? – говорит Лукас, обращаясь к солдатам. Те повинуются и отходят футов на десять в сторону. Когда они уже не могут нас слышать, Лукас понижает голос: – Неужели ты думала, что за твоей дверью нет охраны? Я тут болтаюсь все утро. Они просто прилипли к тебе с того момента, как притащили сюда.
Конечно, они прилипли.
– И что мне делать?
– Делать?
Лукас шепчет, но я все равно слышу разочарование в его голосе. Потом он оглядывается на солдат и улыбается, протягивая мне яблоко. Самое настоящее яблоко, красное, круглое и блестящее, как будто его только что сорвали с дерева.
– Проголодалась? – громко произносит он, позволяя своему голосу долететь по коридору до солдат.
У меня урчит в желудке.
Лукас снова поворачивается ко мне, и его слова опять звучат тихо и быстро:
– Делать тут нечего. Ты просто не понимаешь.
– Ох, понимаю, – бормочу я себе под нос. – Прекрасно понимаю.