Керриган молчала. Лифт тихо остановился. Уилсон отвела их к комнате в конце длинного коридора. Набрала код.
— Вот мы и пришли, — сказала Сара.
Рейнор наклонился к ее уху.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
Ее лицо смягчилось. Она улыбнулась ему — печально и обреченно.
— Ия тебя люблю, — еле слышно сказала она. Сделала глубокий вдох и переступила порог. Он сделал то же.
Оба очутились в просторной комнате. Одна из стен представляла собой панорамное окно, из которого открывался вид на бесконечные, уходящие вниз этажи. Рейнор и Сара созерцали их, не разнимая рук. Внезапно они увидели прозрачную сферу, которая приближалась к ним, вращаясь и сверкая. Она напоминала огромный мыльный пузырь, но, конечно, не являлась детской забавой. Через некоторое время она достигла нужного окна.
Молодая женщина в последний раз сжала пальцы Джима. К удивлению Рейнора, ему оказалось труднее отпустить Сару, чем ей — его. Она неторопливо вошла внутрь транспортного средства. Вход закрылся, отрезая ее от Джима. А Сара вдруг взлетела вверх, да так и зависла — внутри сферы была невесомость. Затем развернулась к Джиму, прижимая ладони к поверхности.
Он ответно прижал руку с внешней стороны, ощущая Сару сквозь преграду.
Вскоре сфера начала опускаться вниз. Она постепенно отдалялась от Джима и уплывала в глубь станции, минуя бесчисленное количество этажей, на которых деловито сновали ученые. Наверняка они сгорали от любопытства и нетерпения. Для исследователей не существовало Сары Керриган с ее радостями и горестями, смехом, улыбками и слезами. Это был уникальный объект для испытаний. Слова Валериана о помощи не имели отношения к предстоящему ей пути исцеления, холодному и жестокому.
Но, по крайней мере, у нее есть шанс. Арктур пытался лишить ее всего, использовав Тайкуса — свое новое орудие. Но Финдли погиб от руки Джима. И теперь уже никогда не искупит содеянное и не вернет их дружбу. Рейнор печально улыбнулся, вспоминая прямолинейный, грубый и добродушный характер здоровяка. Душевная боль уже немного улеглась. Джим не мог поступить иначе. Он даже не злился на Тайкуса. На человека, который был его лучшим другом.
Он подумал об Аннабель. Такая светлая, надежная, умная, преданная делу рейдеров… Ее идея спасла их. А Сара, не контролируя себя, убила девушку. Джим остро чувствовал эту потерю, но ведь было еще столько других. Миллиарды жертв, со своими историями. Их жизни преждевременно оборвались — из-за Королевы Клинков.
Но не из-за Сары Керриган — женщины, которую он любит и знает. Она, еще будучи «призраком», скорбела об убитых. Она доверилась ему и позволила привезти себя на космическую станцию. И Сару снова будут исследовать, и над ней станут проводить эксперименты.
— Милая, — тихо произнес Джим. — Я надеюсь, что поступил правильно.
Сара осталась в одиночестве — внутри прозрачной сферы. Испарились чужие мысли: о вафлях, о нитке, торчащей в пиджаке, о смерти любимого. Здесь была только она и никого более.
Но она принесла с собой воспоминания. О выборе, который делала постоянно: согласиться или отказаться, подчиниться или упереться. Убить или оставить в живых.
Она осознавала, что в процессе «проверки» ей придется вспомнить все до малейших деталей. Джим не представлял, что это такое. Он умный и… очень хороший, но еще многого не понимает.
Но она любила его. И верила в него. Она даже согласилась прилететь на эту станцию. Вероятно, ее исцелят, и она станет прежней Сарой. Хотя возможно ли это после тех испытаний, которые выпали на ее долю? В сознании всплыли горькие и обреченные слова Зератула: «Судьбу не изменишь… всему приходит конец. Надеюсь, я с достоинством приму его».
Может, она и была не права.
Она твердо гнала от себя ярость и холодное мерзкое чувство вины. Она отбрасывала видения, пронзающие ее, будто электрический ток. Месть подождет. Она удержит дикого зверя в глубине своего сердца, он перестанет терзать ее и хотя бы на время успокоится. Ей придется лицом к лицу столкнуться со своим прошлым и настоящим, но не сейчас. И Сара смотрела на Джима Рейнора, пока еще могла его разглядеть. Когда он первый раз поцеловал ее, она почувствовала потрясающую чистоту его души, скрытую под тяжким грузом пережитого. Она уцепилась за это ощущение, и оно успокоило ее. Позволила себе на секунду понадеяться, что действительно найдет выход.
Но бородатое лицо Джима, такое любимое, тоже исчезло. И Сара Керриган осталась наедине со своими мыслями и воспоминаниями о любви.
О любви и жажде месте.
И не могла сказать, что было для нее слаще.