— Ладно, — согласилась я.
— Я протестую! — надрывал голосовые связки Смирнов.
— Этих денег нам хватит, не жадничай, — сказала я строго, и Леонид, недовольный и обиженный, вышел на улицу, чтобы не видеть душераздирающей картины, когда его машину отдают практически за бесценок.
В сервисе мы провели еще час, дожидаясь, пока Саня соберет необходимую сумму. Леонид все это время бесцельно бродил по улице, выкуривая одну сигарету за другой. Он принципиально не обращал на меня внимания, и я потратила этот свободный час на то, чтобы отдохнуть от него.
Через час необходимая сумма была у нас в руках. Хватало не только на выкуп паспорта и билетов, но осталось и на мелкие расходы, которые у Смирнова наверняка будут на первых порах пребывания в Австрии. Пыхтя и матерясь себе под нос, Леонид уселся в машину и терпеливо ждал, когда я распрощаюсь с Александром.
— Спасибо, Саня, ты меня выручил.
— Не проблема. Свою-то машину когда забирать будешь?
— Завтра вечером подъеду.
— Отлично.
— Эх, не умеешь ты торговаться, так продешевила, — не удержался Смирнов и все-таки высказал мне свои претензии.
Уже вечером Смирнов Леонид Владимирович превратился в Егорова Петра Константиновича. Новый паспорт и билеты на самолет подняли настроение брюзге Смирнову, и он быстро забыл о неудачной продаже своего «Порша».
Мы возвращались домой, первый спокойный день за время нашего короткого сотрудничества со Смирновым подходил к концу.
— Ну что ж, быть Егоровым совсем неплохо. Правда, я очень рассчитывал на Иванова или на Петрова. Но Егоров — это же не Распопин и не Объедков, — рассуждал вслух счастливый Леонид. — С такой фамилией можно жить.
— Ты сейчас не в том положении, чтобы фамилию себе выбирать, — усмехнулась я.
— Да, действительно, нельзя мне вредничать. Особенно когда с фамилией явно повезло. Хотя имя меня немного смущает. Петя, петушок. Есть в этом имени какой-то скрытый смысл. Тебе не кажется?
— Не кажется. С таким именем в Австрии будет очень удобно.
— Ты думаешь?
— Уверена. Для австрийцев это имя привычное и удобное. — С улыбкой на лице я наблюдала за Смирновым, который гримасничал и порол всякую ерунду. Но выглядел он при этом абсолютно счастливым и беззаботным.
— Эх, хорошо бы какую-нибудь прощальную экскурсию по городу провести. Как ты на это смотришь?
— Забудь.
— Но почему? У меня новое лицо, вот, документики имеются. — Он помахал у меня перед носом новеньким загранпаспортом. — Думаю, у Сизого не должно быть никаких претензий к Пете Егорову.
— Будешь наслаждаться видом из окна в квартире. Это и будет для тебя прощальная экскурсия.
— Тогда бинокль надо купить, без бинокля-то какая экскурсия?
— Угомонись, Леня.
— Я Петя, — поправил меня Смирнов. — Привыкай. Мне, кстати, тоже надо бы привыкнуть. — В задумчивости он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. — Ну ладно, экскурсия отменяется. А как насчет похода в ресторан?
— Тоже, — строго ответила я.
— Ясно, — немного расстроился Леонид. — Тогда бутылка коньяка, пицца с грибами и шикарный вид из окна.
— Это можно.
По дороге домой мы заехали в супермаркет и купили кое-что для прощального ужина. Уже на кассе Смирнов обратил внимание на маленький игрушечный бинокль, продающийся в комплекте с какой-то шоколадкой.
— О, бинокль. Берем.
И игрушка легла на движущуюся ленту.
Прощальный ужин мы устроили в комнате, на журнальном столике. Пиццу разогрели в духовке, в дополнение к ней Леонид собственноручно приготовил салат из свежих овощей и гренки с чесноком.
— Не знала, что ты умеешь готовить.
— А я и не умею. Разве это еда? Это овощная стружка под майонезом и обжаренный черствый хлеб, — скромничал Смирнов.
В последний вечер перед отъездом у Леонида было какое-то сентиментальное настроение, все ему хотелось погрустить, потосковать. После третьей рюмки коньяка он окончательно расслабился и подсел ко мне поближе.
— Хороший ты человечек, Женя Охотникова. Как жаль, что мы так поздно встретились.
— А если бы раньше встретились, что бы это изменило?
— У меня был бы замечательный друг, то есть подруга, — он грустно улыбнулся, — а у тебя надежный и верный товарищ. То есть я.
— Ну не знаю.
— Я никогда не встречал таких бесстрашных женщин, как ты. Любви тебе, Женька. — Смирнов неожиданно обнял меня за плечи и прижал к груди. — Настоящей счастливой любви. И мужика хорошего, достойного тебя.
— Лёнь, — я попыталась выбраться из его крепких объятий. — Что-то рано ты со мной прощаешься, успеем еще пообниматься в аэропорту, перед трапом.
— В аэропорту не та обстановка, суета, толкотня. Там как следует не поговоришь, а мне очень хотелось сказать, какая ты замечательная и что я буду очень скучать по тебе.
— Что за пессимистическое настроение, Леонид. Давай-ка ты лучше спать ложись, завтра рано вставать. — Я предпочла не развивать этот слезливый диалог.
— А ты?
— Что я?
— Ты ляжешь спать?
— Разумеется. В соседней комнате.
Леонид тяжело вздохнул, погрустил еще немного и завалился спать.
Утро следующего дня было суматошным. Много времени я потратила на то, чтобы подогнать лицо Смирнова к его фотографии в загранпаспорте. Нос и губы, пострадавшие в недавних стычках, портили всю картину, и с ними пришлось долго возиться, накладывая грим. Когда Леонид благодаря моим стараниям превратился в Петра Егорова, я занялась другими делами.
— А ты пока возьми сумку, накидай туда какого-нибудь барахла, — кинула я Смирнову пустую спортивную сумку.
— Зачем это?
— Леня, ты направляешься за границу. Ты что, с пустыми руками туда полетишь? Лишнее внимание таможенников привлекать будешь?
— А, понял, — кивнул Смирнов. — Сейчас сделаем.
— Документы, паспорт не забыл?
— Взял, — крикнул он мне из комнаты. — Сейчас для надежности в карман сумки уберу их.
— А вот это глупо, положи документы в куртку. Мало ли что случится, может, нам придется бросить вещи. Надежнее будет, если документы и билеты останутся при тебе.
— Ладно.
Я закончила последние приготовления перед поездкой в аэропорт, приготовила оружие, убедилась в том, что наш боевой «Мерседес» на ходу с полным баком бензина. Через четыре часа сложная и опасная игра по выдворению Смирнова из страны подойдет к логическому завершению. Если не вмешаются посторонние силы в виде людей Сизого или сотрудников милиции, Смирнов улетит в Австрию. Я постаралась предусмотреть все возможные варианты для заключительной части своей работы, но одну деталь все-таки не учла.