Надо сказать, что вдовствующая императрица довольно быстро привела себя в порядок. Успокоившись, она посмотрела на нас опухшими от слез глазами и спросила:
— Господа, неужели никак нельзя предотвратить весь этот ужас, сделать так, чтобы трон моего мужа не пал и Ники, Алиса и их девочки остались живы?
— Мы для того и прибыли сюда: чтобы свернуть Россию с ее гибельного пути, — сказала Нина Викторовна. — Мы поможем вам, чем сможем, но мы здесь чужие люди, и поэтому без помощи с вашей стороны нам не удастся предотвратить надвигающуюся катастрофу. Только общими усилиями — и никак иначе!
Мария Федоровна поднялась со стула и подошла к нам. Ее прекрасные глаза были полны решимости сражаться за жизнь детей и внуков. Я вспомнил, что в высшем свете у вдовствующей императрицы было прозвище Гневная. Теперь я понял, почему ей дали это прозвище.
— Господа, клянусь вам, если вы сможете сделать хоть что-то, что сохранит мир и спокойствие в государстве, что спасет от гибели моих подданных и мою семью, то я готова помогать вам любыми способами. Можете во всем рассчитывать на мое содействие!
— И на мое тоже! — пискнула оказавшаяся рядом с матерью Ксения. Мария Федоровна одобрительно и с нежностью посмотрела на дочь. Я понял всю мудрость Нины Викторовны, которая посоветовала мне сделать ставку не на мужскую часть семейства Романовых, а на представительниц его прекрасной половины. Ведь именно женщины с их материнским инстинктом готовы биться не щадя себя за жизнь своих детей.
— Ваше императорское величество, — сказал я, — мы очень рады, что вы готовы всеми возможными способами помогать нам. Прежде всего, нам хотелось бы, чтобы вы донесли до государя всю серьезность и опасность происходящего. Мы знаем, что если он и послушает чьего-то совета, то только вашего. Своими последними решениями он нажил себе смертельных врагов, которые предпримут все усилия для того, чтобы Россия перестала вести самостоятельную политику и действовать без оглядки французских шейлоков, которые с помощью господина Витте загоняли нашу страну в кредитную кабалу. Да и британцы, натравившие на Россию японцев, сделают всё, чтобы не дать нам победить в этой войне. Для покушения на жизнь государя они используют все доступные им средства, если надо — заплатят убийцам любые деньги. Ведь в противном случае будет подорвано их могущество, и они понесут огромные убытки. Угроза этого для них страшнее смерти. Ради своих корыстных целей они пойдут на всё.
Марию Федоровну передернуло.
— Я понимаю вас, господа, — тихо сказала она. — И я обещаю, что приложу все усилия для того, чтобы мой сын предпринял необходимые меры безопасности, дабы не свершилось непоправимое.
Поверьте мне, многие сановники моего покойного мужа будут рады выполнить любую мою просьбу. Всё, что будет не по силам лично мне, я сделаю с их помощью.
Господа, я присутствовала при последних минутах жизни моего свекра, императора Александра Второго, убитого террористами первого марта 1881 года. Поэтому я понимаю, какую опасность представляют безумцы, которые с помощью бомб пытаются изменить судьбу огромной страны. И я не хочу, чтобы мой сын принял такую же мученическую смерть, как и его дед.
После этих слов Мария Федоровна стала собираться домой. Я вызвался проводить ее до возка, ожидавшего вдовствующую императрицу у ворот дворца. Именно здесь, в садике, я и рассказал ей о том, что не знали ни Ксения, ни Николай. А именно: о том, что наследник престола, который должен вскоре родиться у ее сына, будет неизлечимо болен.
— Господин Тамбовцев, — воскликнула Мария Федоровна, — неужели это правда?! Сегодня вы во второй раз поразили меня прямо в сердце! Я слышала о так называемой болезни кесарей. От нее умер в 1884 году младший сын королевы Виктории Леопольд, герцог Олбани. В Каннах во время прогулки он поскользнулся и повредил колено. На следующий день его не стало.
— Ваше императорское величество, — сказал я, — эту болезнь в семью вашего сына принесла его супруга, Алиса Гессенская. А она получила ее, в свою очередь, от бабки — королевы Виктории. Дело в том, что гемофилия — это болезнь мужчин. Но носители этой болезни — женщины. Даже в наше время она неизлечима. Человек, больной гемофилией, может умереть от самой незначительной раны, и жизнь его — сплошное мучение для него самого и его близких.
— Вот, значит, как… — задумчиво сказала Мария Федоровна. — Теперь я понимаю, почему мое сердце так противилось этому браку. Из этого следует…
— Из этого следует, ваше императорское величество, что ваш младший сын Михаил будет всё время на положении своего рода «дежурного наследника престола». Сейчас он находится в действующей армии и, как в свое время ваш покойный супруг, император Александр Третий, лично принимает участие в боевых действиях. Мои друзья и коллеги наблюдают за тем, чтобы он смог научиться действовать самостоятельно и закалить свой характер, и в то же время, чтобы с ним не случилось ничего непоправимого. Я думаю, что при встрече вы не узнаете своего младшего сына.
— Большое вам спасибо, Александр Васильевич, — сказала мне вдовствующая императрица. — Я буду рада видеть вас в любое время у себя в Аничковом дворце.
Сказав это, Мария Федоровна легко и грациозно запрыгнула в теплый возок, подав мне на прощание руку для поцелуя.
29 (16) ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, УТРО.
ВОСТОЧНО-КИТАЙСКОЕ МОРЕ.
СКР «СМЕТЛИВЫЙ».
Великий князь Александр Михайлович.
Никакой эскадры мы, конечно, не встретили. Это я говорю, потому что все корабли были в крейсерстве, и у точки рандеву возле западной оконечности острова Чеджу нас поджидали только флагманы соединенных крейсерских эскадр, крейсера «Москва» и «Аскольд». Бабахнули салютные пушки, по мачтам поползли вверх флаги расцвечивания. В ответ на «Петропавловске» тоже прогремела пушка, и корабли эскадры украсились флагами.
Даже трудно сказать, какой из кораблей красивее — «Аскольд» или «Москва». Для моего взгляда пока непривычны решетчатые мачты с антеннами и огромные трубы ракетных аппаратов вместо обычных орудий. На «Аскольде» же дымящая первая труба сразу портит всё впечатление. Дым жирными мазками пачкает жемчужно-белое небо, подсвеченное восходящим солнцем.
Мои размышления были прерваны деликатным покашливанием.
— Ваше императорское высочество, — обращение ко мне капитана 1-го ранга Алексея Викторовича Гостева было подчеркнуто официальным, — контр-адмирал Ларионов просит вас и ваших сопровождающих прибыть на гвардейский ракетный крейсер «Москва». Катер уже спускают на воду.
«Да, — подумал я, — вот и еще один этап нашего путешествия позади». По железной дороге от Петербурга до Байкала — это было одно путешествие, от Байкала до Порт-Артура — совсем другое, по морю от Порт-Артура сюда — третье. Теперь же начинается четвертый этап нашего похода. Надеюсь — последний, а пятый этап будет — наше возвращение в Питер. Именно сейчас для нас и начинается та работа, ради которой мы восемнадцать суток добирались сюда из столицы.