Борис неприязненно скривился.
– Вдруг у меня толковые идеи появятся? – предположил Гош.
– Черт с тобой, – процедил Борис. – Если что – пеняй на себя. И к вечеру, будь добр, найди, где залечь. Ночью у нас…
– Комендантский час, – подсказал Гош. – Я уже понял.
– А утром приезжай ко мне, – проигнорировал замечание Борис. – Разберемся.
– Ладно. Ну, пока. – Гош повернулся к машине и поманил за собой Беллу. Собака нехотя оставила Бориса и затрусила к «Хаммеру».
– Слушай! – позвал Борис. – Так кто это был, все-таки?
– Кто? – не понял Гош.
– Который «бывал мал, бывал велик»?
– А-а… Суворов, – бросил через плечо Гош, открывая Белле дверцу.
– И ты не помнишь, кем был в прошлой жизни? – усомнился Борис.
– Не-а! – усмехнулся Гош. – А вот еще вопрос… Да не дергайся ты! Есть в мозгу такой орган, называется гиппокамп. Если по-простому, это коммутатор. Посредник между оперативной памятью и долговременной. Он решает, что именно ты из оперативной памяти запишешь на вечное хранение. И наоборот, от него зависит, что ты можешь вытащить из хранилища. Также считается, что гиппокамп принимает решения, исходя из эмоциональной значимости информации. То есть фамилию чемпиона мира по боксу ты, скорее всего, запомнишь. А чемпиона мира по плевкам в длину – только если он в тебя самого плевал. Гиппокамп отправит в долговременную память информацию обо всех привычках твоей женщины. О том, как выглядел человек, ударивший тебя по морде. И так далее. Теперь вопрос. Чего хотели заказчики от создателя вируса, частично блокирующего функцию гиппокампа? Почему у большинства пораженных срезало именно ту информацию, которая наиболее близка сердцу? Хотя при этом мы помним, как едят, ходят, умываются, и так далее?
– Не все помнят, что надо умываться… – пробормотал Борис.
– Ты подумай над этим, ученый, – посоветовал Гош. – Кому и зачем понадобилось сделать из нас манкуртов? Помнишь такое слово?.. Сдается мне, была война. Конечно, совсем не похоже, чтобы нас в ней победили. Но кого теперь завоевывать нам?
С этими словами Гош сел в машину и уехал. Борис проводил его напряженным взглядом и неодобрительно покачал головой.
* * *
Полдня Гош колесил по городу, наблюдая за его новой жизнью, вспоминая и удивляясь, снова вспоминая и удивляясь вновь. Иногда он натыкался на фуражирские команды (несколько парней с оружием, пара грузовиков, десяток грузчиков), занятые организованным разграблением магазинов и складов. Несколько раз мимо на бешеной скорости проносились стаей дорогие спортивные машины. А однажды дорогу перебежала странная оборванная компания с туго набитыми мешками. Следом за ней катил, лениво постреливая в воздух, БТР, облепленный камуфлированными автоматчиками. Похоже, в хозяйстве Бориса не все обстояло так уж гладко. Кое-кому здесь на лампочку Ильича и водоснабжение было явно наплевать. «Прижмет вас Боря, – подумал Гош, наблюдая, как один из мародеров споткнулся, упал, растерял вещи, бросился собирать их, ползая на коленях, а на него с БТРа прыгнуло несколько человек и принялось деловито пинать ногами. – Ох, прижмет… Боря у нас начинающий Пиночет, вы уж попомните мое слово. Будет вам лампочка и сливной туалет, будет вам за это и диктатура. Эх, куда же бедному крестьянину податься?!»
Гош выехал на Можайское шоссе, намереваясь рассмотреть поближе следы артобстрела, о котором рассказал Борис. В паре километров за Триумфальной аркой его внимание привлек странный знак. Это был огромный щит, с которого оборвали рекламу и написали на белом поле красным вкривь и вкось: «Свободная зона». Корявая стрелка показывала направо. Под щитом стоял джип и загорали трое с автоматами.
– Привет! А это что значит? – спросил Гош, притормаживая.
– А-а, новенький… Туда нельзя.
– Почему? – делано удивился Гош, кладя руку на карабин.
– Там уроды живут, – объяснили ему. – Ненормальные.
– Анархисты, – вспомнил один из охранников. – Законов не признают, чуть что – стреляют. Мы тут специально, чтобы никто к ним не совался. Они тебя шлепнут и все барахло себе заберут.
Гош покосился в направлении, указанном стрелкой. Дорога уходила к Москве-реке. Из-за мощных зарослей едва виднелись кирпичные дома. Кажется, здесь раньше был правительственный санаторий или что-то в этом роде. «Ненормальные? Анархисты? Почему же за ними не гоняются на БТРах, как за теми оборванцами? Слушай, Гош, а не съездить ли?»
– А я, пожалуй, все-таки загляну туда, – сказал он.
– А мы тебя не пустим, – сообщили ему вполне миролюбиво.
– Мальчики и девочки, – произнес Гош надменно. – У меня личное разрешение Бориса на осмотр города. Если сомневаетесь, вызовите Кремль. Но учтите, я ждать не буду.
Между охранниками завязалась короткая дискуссия вполголоса. Гош подтянул на колени свой карабин и приготовился грозно ругаться матом.
– Да проезжай, – сказали ему. – Но мы тебя предупредили.
– Молодцы, – похвалил охранников Гош и двинул машину под стрелку. Над головой тут же сомкнулись зеленые кроны, стало прохладно, уютно и неожиданно легко на душе. Почему-то от ненормальных анархистов Гош ничего дурного в свой адрес не ждал.
Впереди показалась еще одна бывшая реклама. На щите все тем же почерком было написано: «Свободная зона. Друг, пожалуйста, не держи оружие в руках». Гош помотал головой. Ему показалось, что примерно такую же надпись он видел раньше. Где?
…Небольшой табун лошадей уходил за горизонт, и тонкая девчоночья фигурка, оседлавшая крепкого жеребца, казалась на его широкой спине игрушечной…
– Черт возьми! – почти крикнул Гош.
Белла, как всегда, обеспокоенно ткнулась носом ему в шею.
У развилки примостился магазинчик. Перед ним стояло несколько машин, сразу видно – не брошенных, а имеющих хозяев. На ступеньках восседал громадный длинноволосый бородач с внешностью байкера и соответствующим пивным брюхом. А рядом устроился – Гош вытаращил глаза – мальчишка. Подросток лет четырнадцати.
Гош остановил машину, вышел и направился к двери магазина.
– Здорово, брат! – пробасил бородач. – Как это тебя пропустили?
– Уговорил, – небрежно бросил Гош.
Он рассматривал подростка. «Обычный мальчишка. Живой. И сумасшедший. Может, поэтому живой? Или наоборот?»
– Что-то я не слышал, как ты их уговаривал, – заметил бородач.
– Я словами, – объяснил Гош.
– Силен! Откуда ты, брат?
– Зюйд-зюйд-вест, сэр. А что тут у вас?
– Как что – магазин. Да ты зайди.
– Зайди, – неожиданно резким лающим голоском поддакнул мальчишка. – Он и тебе продаст немного жизни!
Гош нерешительно поднялся по ступенькам. Подросток встал и шагнул к нему вплотную. Чувство дистанции у мальчика отсутствовало напрочь.