Маркос повернулся к ней – точно в замедленной съемке. На лице его было написано приятное удивление. Дженифер в каком-то смысле тоже удивилась собственным словам. Она закусила губу и дернула плечиком, изображая робкую девочку, сказавшую что-то не то. Ответ Маркоса прозвучал совершенно естественно и бесхитростно:
– Конечно, да, Дженифер!
Дженифер ощутила душевное спокойствие. Вот уже много времени она не испытывала такой внутренней легкости, такого равновесия, что позволяло ей говорить и действовать с полной уверенностью в себе. Дженифер думала о том, насколько быстрой была эта перемена в ней. Только лишь час назад она находилась почти что в состоянии паники. А теперь она сама выбирала свою судьбу так, как считала нужным. Она размышляла о резких встрясках, которые мир устраивает, чтобы сбылись разные предчувствия и желания. Взять, к примеру, Маркоса: тот далекий день, когда она узнала о его связи с сестрой, и неистребимое желание отдаться ему, которое с тех пор росло в Дженифер непрерывно. Да, в тот день, когда Стефания не могла прийти в себя после нападения Рея, Дженифер позвонила Маркосу, только чтобы помочь сестре. Она вспомнила, как Маркос предсказал то, что случится со Стефанией, словно разрывая с ней близкие отношения. Эти мысли немного успокоили Дженифер, и она уже не так стремилась сравнивать себя с другими девушками ее возраста.
– Знаешь, Дженифер, у меня дома такой бардак…
– Ничего, я приберусь.
Машина свернула на улицу, где жил Маркос, и въехала в гараж. Маркос нажал на кнопку центрального замка. Когда дверь открывалась, он пристально посмотрел на Дженифер. Тронутая нежным взглядом, в котором блестела искорка желания, Дженифер набрала в себя воздуха, отчего ее грудь заметно выпятилась. Сердце ее растаяло в потоке радости и предвкушения. Маркос отпустил ручник. Машина тихо заскользила внутрь гаража. Наконец Маркос поставил ее на место и, выключив двигатель, повернулся к Дженифер. Она ждала. Все сошлось так, чтобы судьба ее решилась здесь, в тишине и полумраке гаража. Романтика, совсем как в кино. Губы Дженифер были чуть приоткрыты, грудь поднималась и опускалась, следуя ритму прерывистого и бурного дыхания. Она глядела на Маркоса с некоторым страхом, сдерживая свою тревогу и боязнь, что его пыл внезапно угаснет. Маркос приблизился к ней, нежно поцеловал в губы. Затем принялся медленно раздвигать их языком. Дженифер слышала, как из его ноздрей вырываются струи воздуха. В нетерпении Маркоса угадывалась жажда воспользоваться телом Дженифер. Она пришла в восторг от того, что вызывает такую сильную страсть. И осталась неподвижной, предоставляя все делать Маркосу. Дженифер лишь приоткрыла шире рот, чтобы Маркос мог ласкать ее языком. Впервые в жизни она раздвигала губы мужчины, проникала языком ему в рот.
– Маркос… я хочу.
Он покрывал ее лицо поцелуями – от мочек ушей до самой груди. Руки Маркоса действовали, подчиняясь одной цели: одна вцепилась в волосы Дженифер, с силой прижимая ее голову, другая шарила под рукавом блузки, порывисто гладя руку и плечо. Дженифер догадывалась, до какой степени ее кожа, вся ее плоть зажигали его. Маркос вновь начал крепко целовать ее. Дженифер хотела, чтобы его руки оказались у нее под блузкой. Кожа ее вся горела от возбуждения: такого с ней еще никогда не происходило. Она подняла руки, выставила вперед грудь, чтобы Маркосу стало понятно ее нетерпение. Маркос проник обеими руками ей под одежду и, следуя пожеланию Дженифер, зажал обе ее груди. У Дженифер вырвался вздох наслаждения. Большим и указательным пальцем Маркос захватил ее соски и принялся массировать их, перемежая ласку с легким сдавливанием. Дженифер дышала ртом, время от времени издавая стоны. Глаза ее были закрыты: Дженифер целиком отдалась неведомым ощущениям от близости с мужчиной. И они совершенно не походили на то, что она испытывала до сих пор. Дженифер давала себя трогать, поглаживать, чтобы Маркос излил на нее все свои желания. Руки Маркоса как будто вызвали в ее теле короткое замыкание, и перед глазами, по-прежнему закрытыми, поплыли разноцветные пятна.
– Если бы страсть убивала, то меня бы не стало в ту же минуту.
– Ты хотела отдаться ему?
– Да, очень. Я решила: сейчас или никогда.
– А он?
– Стал расстегивать молнию на джинсах.
– А ты?
– Я позволила ему залезть под трусики.
Рука Маркоса забралась под трусики между ног Дженифер. Его пальцы, увлажненные, касались клитора, а язык в это время облизывал соски. Дженифер, цепляясь за волосы Маркоса, в волнении то прижимала к себе, то отстраняла его голову. Она раздвинула ноги, чтобы не мешать движению рук Маркоса.
– Сними джинсы.
– Здесь?
– Да. Я хочу тебя здесь, сейчас. Давай, сними.
Маркос едва не задыхался, лицо его исказилось от наслаждения и от жажды обладать девушкой. Дженифер заметила, что, готовясь раздеться, он поглаживает свой член, который только что не разрывал брюки. Она не могла удержаться от сравнения с тем, что видела у Рея под шортами.
– Маркос, какой он большой!
Услышав эти, такие обычные, слова, Маркос взял руку Дженифер и положил ее на свой даже сквозь ткань горячий, пульсирующий орган. Дженифер не знала, смотреть ли на свою руку или на Маркоса. Первый раз в жизни она дотрагивалась до мужского члена. Она хотела видеть его, полная решимости довести все до конца. Маркос расстегнул молнию, освободил его. И заставил Дженифер обхватить его ладонью. Она поразилась, насколько нежная здесь кожа. Член вибрировал, точно могучее сердце, прокачивавшее через себя кровь и энергию, чтобы оставаться таким вот – жарким и твердым.
– Что ты хочешь сделать, Маркос?
Она сама не понимала, к чему этот вопрос: чтобы действительно знать, что происходит, или чтобы мнимо-невинными словами подстегнуть Маркоса. Тот раздвинул пошире ноги и остался в таком положении. Дженифер догадывалась, как много это значит для него – быть вот так с ней вместе. Она с нежностью то натягивала кожу на члене, то приспускала ее вниз. Ее поразило, что мужчину так легко покорить этим.
– Я хочу войти в тебя, Дженифер… вскрыть тебя…
Дженифер самой хотелось, чтобы в нее вошли, чтобы ее «вскрыли». Она дрожала от желания, но не хотела никакой спешки. Ей нравилось продолжать эту игру, где соединялись обольщение и невинность.
– Но, Маркос, я девственница…
– Я знаю.
– И ты хочешь меня вот прямо здесь?
Маркос понял игру. Он приподнялся и принялся решительно раздевать Дженифер. Та чуть приподняла зад, чтобы он мог снять с нее джинсы. И увидела себя, с джинсами на коленях, и Маркоса, поглаживающего ей бедра. Затем он снял с нее сандалии и сдернул джинсы, полностью обнажив ее.
– Боже мой, Дженифер, какая ты приятная.
Дженифер улыбнулась. Оставшись в одних трусиках, она, как ни странно, уже не так горела желанием. И Маркос теперь скользил глазами по ее телу гораздо более спокойно.