– Так! – Он достал из-за пояса мой пистолет и направил его на меня.
– Валяй! – сказала я и, выйдя из машины, сделала шаг в его сторону.
Он несколько раз нажал на курок. В ответ раздались только щелчки.
– Идиот! Я же его не зарядила!
– Почему? – искренне удивившись, спросил он.
– Потому что была уверена в том, что сейчас произойдет! Это была ловушка для тебя, милый!
И я достала из-за спины своего «грача», направив его прямо ему в лоб.
– А вот этот заряжен! – заявила я.
– Ты что! Мы же твоего Головина замочим! – испуганно, но зло сказал он.
– Ну и мочите! А я пока тут оторвусь! Двинешься – получишь пулю прямо в свою тупую голову!
В это время к нам подбежали остальные бандиты. Все держали в руках пистолеты.
– Ты чо, падла! – заорал один из них, наверное главный, наведя свой «макаров» на меня. – Мы же из тебя сейчас отбивную сделаем!
– Заткнись! – в свою очередь заорала на него я.
– Ах ты!.. – Он сделал шаг по направлению ко мне. Это был последний шаг в его жизни – я выстрелила два раза. Заповедь любого профессионала – делать «пиф-паф», стрелять два раза подряд, чтобы наверняка поразить противника. Он упал на колени. В его глазах отразилось искреннее, даже какое-то детское удивление происходящим. «Оказывается, меня можно убить!» – говорил этот взгляд. Затем он рухнул лицом вниз.
Я не стала ждать реакции остальных – пока они ошарашенно переглядывались, я резко прыгнула в сторону и, совершая кувырок, выстрелила еще четыре раза. Не знаю, кем были эти крепкие ребята, может быть, примерными отцами семейств, но кончили они плохо. Не надо было ходить в фашисты да еще задирать Женю Охотникову!
Остался последний, точнее первый, которого я столь экзотическим способом прокатила в своей машине. Он растерянно стоял посреди трех трупов своих еще недавно живых товарищей, сжимая в руке мою совершенно бесполезную «беретту». По-моему, у него были мокрые штаны – хотя, может быть, это мне и показалось!
– Поехали! – сказала я ему, подходя и забирая из его дрожащей руки свой пистолет.
Он покорно пошел впереди меня.
– За руль! – приказала я ему, кивнув в сторону их «десятки». – Будешь делать все, что я скажу, может быть, останешься жив!
– Хорошо! – судорожно сглотнув, произнес он.
– Молодец! Тогда вперед!
– Куда? – заикаясь, спросил меня еще недавно столь бравый и ухмыляющийся здоровяк.
– Это уж тебе должно быть лучше известно! Где вы держите Головина?
– В лагере!
– Вот туда-то мы и поедем!
По шоссе шли машины. Не знаю, видел ли кто-нибудь из водителей то, что произошло недалеко от дороги, но никто не остановился. Что же, осторожные у нас граждане – тут трех человек посреди бела дня замочили, а они жмут себе на газ по каким-то только им ведомым делам!
Мы тронулись с места, оставив позади мой «Фольксваген», вокруг которого остались лежать три трупа. Надеюсь, что Лисовский, который, я была уверена, скоро сюда приедет, разберется, что к чему!
* * *
Когда мы отъехали метров на триста в сторону Волгограда, неожиданно заверещала транковая радиостанция, которая, оказывается, все это время благополучно валялась на заднем сиденье.
– Сокол, Сокол! Доложите ситуацию! – раздался голос из динамика.
Парень вопросительно посмотрел на меня.
– Ответь, что все в порядке и ты везешь меня в лагерь!
Он дотянулся до аппарата и нажал кнопку передачи.
– Полковник! Это Сокол! Все в порядке – мы ее взяли и везем в лагерь.
– Взяли? – удивился человек на том конце. – Я же приказал вам ее убрать!
– Простите, полковник, но возникли некоторые новые обстоятельства… – сказал мой пленник. При этом ствол моего «грача» сильно надавил ему на ребра. Он поперхнулся.
– Какие еще обстоятельства, мать вашу!
– Думаю, вам самому стоит ее допросить!
– Ну ладно, но если что не так – ответишь лично!
– Есть, полковник!
– Конец связи!
Выключив радиостанцию, мой подопечный перевел дух.
– Кто такой полковник? – спросила его я.
– Полковник? – переспросил он. – Это… Это полковник!
– Очень содержательный ответ! Какое отношение он имеет к Кречетову?
В ответ он промолчал, сосредоточенно глядя на дорогу.
– Я тебе задала вопрос!
– Полковник и есть Кречетов!
– А почему тогда полковник? Он же генерал!
– У нас своя система званий!
– И своя система законов и правосудия?
– Да! – коротко сказал он.
– Где находится лагерь?
– Еще километров десять. Это бывший «Лесок».
– «Лесок»? – удивилась я. – Вам же приписывали «Звездочку»?
– И «Звездочка» тоже наша! Ты не понимаешь, – в этом городе уже все – наше! У нас очень сильная организация! Ты еще не знаешь, во что вляпалась!
– Знал бы, во что я вляпывалась и из чего выляпывалась! – ответила я. – Так что расслабься и веди машину.
– Тебя убьют, как только мы приедем в лагерь!
– Не убьют, и ты мне в этом поможешь!
– Что я должен делать?
– Скажу, когда подъедем поближе к вашему гадюшнику! А сейчас расскажи мне, как устроена система охраны лагеря!
– Не буду!
– Ты видел, что стало с твоими друзьями? Я же универсальный солдат, ты еще этого не понял? Меня же специально тренировали для убийств, не то что вас, хлюпиков! Мне убить человека – что бутерброд разломить! Так что ни ты, ни твой полковник еще не знаете, с кем связались! Так как устроена оборона лагеря? Или у него нет обороны? Неужели Кречетов так уверен в поддержке своих людей в силовых структурах и в собственной безнаказанности?
– Нет, система есть…
– Ну спасибо! Тогда выкладывай, сколько человек находятся в охранении, как расположены посты, какая техника используется! Быстро, а то ведь я тебя тоже замочу – на фиг мне нужен такой балласт, как ты, – вести машину я и сама могу, где лагерь находится, ты мне уже сам сказал – это бывший детский «Лесок». Подумай, на что ты мне сдался, такой упрямый?
Он подумал. И начал рассказывать:
– Всего десять постов по периметру. И пять – внутри, на самых важных объектах.
– Сколько людей задействовано?
– По одному на каждом из внешних постов, по двое – внутри.