Морти оглянулся на меня, и я ткнул пальцем в черную махину.
Он изучающе посмотрел на нее и кивнул:
— Угу. Немного странно видеть такую в квартале вроде этого.
— А что? — удивился сэр Стюарт. — Нормальная машина, удобная. Автоматическая коробка...
— Дорогая, — пояснил я. — Такие в непогоду просто так на улице не бросают. Стоит раз проехать мимо машине, посыпающей дорогу песком с солью, и увидите, что станется с полировкой и краской. Поезжайте дальше, Морти. Вокруг квартала.
— Ну да, да, — раздраженно отозвался Морти. — Я же не идиот.
— Оставайтесь с ним, — попросил я сэра Стюарта.
А потом сделал глубокий вдох, вспомнил, что я бестелесный, и решительно сунул ноги сквозь пол машины. Ноги ушли в снег по щиколотку, а тело неприятно защипало, когда материальное тело машины проходило сквозь меня. Я собирался оставаться на месте, пока машина не проедет дальше, но как-то забыл о таких штуках, как скорость и инерция, поэтому кубарем покатился следом за машиной и остановился только тогда, когда врезался в сугроб перед соседним домом. Это оказалось болезненно, и я, лязгая зубами от холода, поспешно выбрался из сугроба.
— Н-нет, Г-гарри, — напомнил я себе, зажмурившись. — Эт-то в-все иллюзия. Это все твое сознание выстраивает, сообразно твоим привычкам. Но ты вовсе не врезался в сугроб. Ты этого не можешь. И в снегу изваляться тоже не можешь. И уж тем более не можешь промокнуть и замерзнуть.
Я сосредоточился на этой мысли, слегка напрягся, как делал раньше, призывая духа или призрака, потом открыл глаза.
Снег, облепивший меня с ног до головы, исчез. Я стоял рядом с сугробом совершенно сухой, кутаясь в свой кожаный плащ.
— Ну что ж, — заметил я сам себе. — Вот так-то лучше.
Я сунул руки в карманы и, не обращая внимания на продолжавший идти снег и ровный северный ветер, зашагал через розовый палисадничек бабули Мёрфи к двери. Поднявшись на крыльцо, я собрался было постучать, как проделывал это столько раз в прошлом.
И тут произошло сразу два события.
Во-первых, моя рука застыла, не коснувшись дерева. То есть так близко, что два листика писчей бумаги между костяшками пальцев и дверью вы, возможно, и просунули бы, но уже три — никак. А еще я услышал приглушенный, но вполне различимый звук соприкосновения, хотя, как сказал, до двери так и не дотронулся. Во-вторых, полыхнула вспышка, и что-то вроде электрического разряда пронзило мою руку, ударив в позвоночник и отшвырнув прочь с крыльца.
Несколько секунд я оглушенно лежал в снегу. Я попытался еще раз убедить себя в том, что все это мне только мерещится, однако ощущение реальности — настоящей, жесткой, неоспоримой, реальной реальности — оказалось сильнее. Не сразу, но я все-таки пришел в себя и сел. Еще некоторое время у меня ушло на то, чтобы сообразить: меня поразило нечто, специально запрограммированное, чтобы задерживать пытающихся проникнуть в дом духов.
Дом Мёрфи защищали обереги; его естественный порог использовался в качестве основы для других, более агрессивных систем защиты. И пусть от меня оставалась лишь тень моего прежнего «я», все же я был еще чародеем настолько, чтобы распознать свои собственные чертовы обереги — ну или по крайней мере чьи-то другие, очень на них похожие.
Дверь отворилась, и на улицу выглянула Мёрфи. Ростом она заметно ниже среднего, зато вылеплена из упругой стали. Свои золотые волосы со времени нашей последней встречи она постригла коротким ежиком, и та же решимость читалась в напряжении шейных мышц, в упрямо выставленном вперед подбородке. Одета она была в джинсы и клетчатую рубаху поверх синей футболки; в руке сжимала свой полуавтоматический пистолет.
От одного ее вида все внутри меня болезненно сжалось.
На меня разом нахлынул целый вал воспоминаний — начиная с первой нашей встречи по делу о пропавших без вести много лет назад. Я тогда работал ассистентом другого частного детектива, а Мёрфи — простым следователем. Все наши тогдашние споры и недопонимания, то доверие, что медленно, неохотно, но все-таки зарождалось между нами, — все это ударило в меня с силой тысячи пушечных ядер. Ну и, конечно, последняя наша встреча, когда мы стояли на палубе катера моего брата, стояли у грани, которую до сих пор не позволяли себе переступить...
— Кэррин, — окликнул я едва слышным шепотом.
Мёрфи едва заметно нахмурилась и продолжала стоять на морозе, напряженно шаря взглядом из стороны в сторону.
Взгляд ее скользнул по мне, не задержавшись. Она меня не видела. И не слышала. Мы теперь принадлежали разным мирам.
Осознание этого оказалось неожиданно болезненным.
Прежде чем я успел собраться с мыслями, Мёрфи снова закрыла дверь. Я услышал, как щелкнуло несколько замков.
— Полегче, дружище, — услышал я спокойный, негромкий голос сэра Стюарта. Он наклонился и ободряюще положил руку мне на плечо. — Не спешите подниматься. Это больно. По себе знаю.
— Угу, — пробормотал я, кашлянул и поморгал, стряхивая с ресниц слезинки (которые никак не могли быть реальными). — Почему?
— Я же говорил. Воспоминания здесь — все равно что жизнь. Жизнь и сила. Вид тех, кто был тебе дорог, пробуждает воспоминания столь сильные, каких не дано испытать смертному при жизни. К этому приходится привыкать.
Я охватил руками колени и опустил на них подбородок.
— Долго?
— Обыкновенно, — мягко произнес сэр Стюарт, — до тех пор, покуда те, кого ты любишь, сами не преставятся.
Я поежился.
— Угу, — повторил я. — Что ж, на такое у меня нет времени.
— У вас, Дрезден, вообще ничего нет, кроме времени.
— Но у троих моих близких его нет, — с горечью возразил я. — Они пострадают, если я не сделаю все как надо. Если не найду того, кто меня убил. — Я зажмурился и несколько раз вдохнул-выдохнул. Воздуха я при этом в легкие не набирал. Мне вообще не нужно было дышать — только так, по привычке. — Где Морти?
— Ждет за углом, — ответил сэр Стюарт. — Подойдет сразу, как мы удостоверимся, что здесь безопасно.
— Чего? — возмутился я. — Так я, значит, теперь секретная служба этого трусишки? — Я встал наконец и покосился на дом. — Вы ничего угрожающего не заметили?
— Пока ничего, — ответил сэр Стюарт, — если не считать того подозрительного экипажа на улице.
— Ладно. Дом защищен оберегами. Не знаю, рассчитаны они только на нематериальных нарушителей или смертному навредить тоже могут. Скажите ему, пусть не дотрагивается до дома. Во избежание.
Сэр Стюарт кивнул.
— Я обойду дом кругом. Вернусь с Мортимером.
Я пробормотал что-то в ответ и осторожно ощупал обереги. Они оказались мощными, но... я бы сказал, уязвимыми. Свои обереги я выстраивал как цельный, монолитный энергетический барьер. В эти тоже закачали уйму энергии, но казалось, я стою перед стеной высотой двенадцать футов, выстроенной из кирпичиков ЬЕОО. Всякий, обладающий мало-мальскими магическими способностями, мог бы нащупать в этой оборонительной схеме слабое звено, которое можно было бы и одолеть. Конечно, это ослабило бы защиту, но не обрушило бы ее всю. Вот мои обереги — те обрушились бы, потеряй хоть одна их часть свою целостность. Здесь же стена лишилась бы лишь некоторого количества кирпичиков.