Затем дала о себе знать голова. Вообще-то я с ней частенько не дружу, но не до такой же степени! До тех пор, пока я лежала спокойно, стены вокруг меня лишь плавно покачивались, слегка ударяя по мозгам. Как будто я лежала на надувном матраце в открытом море, огороженном по чьей-то злой прихоти скалами, о которые я билась головой при каждой набегающей волне. И дернул же меня черт попытаться оторвать голову от подушки!
Желудок не выкинул из себя съеденное, наверное, только потому, что еще не начал функционировать, а тихонечко лежал сонный где-то в глубине моей утробы. А ощущение возникло такое, будто меня насильно запихали на детский аттракцион «Сюрприз» и врубили мотор на полную мощность. Потолок и пол не просто поменялись местами, я вообще перестала отличать их от стен. Обессилев, я снова уронила голову на подушку и закрыла глаза, из последних сил стараясь действительно не потерять сознания.
Полежав так какое-то время, я наконец обнаружила свой желудок. Это-то меня и доконало. Из всех моих измученных органов он повел себя самым паскудным образом, всем своим поведением заявив: «Еще раз так напьешься, будешь переваривать все съеденное сама, без меня!» В общем-то, трудно было с ним не согласиться, поэтому я не стала спорить, а попыталась быстренько прикинуть, чем бы его ублажить. Но ничего подходящего в голову не приходило. Еще пару минут я старалась воздействовать на него силой убеждения, потом поняла, что дальше так продолжаться не может — надо что-то делать.
Я стала мобилизовывать разрозненные части своего организма, соединяя их в единое целое и морально подготавливая себя к необходимости встать и добраться до ванной. Не знаю, сколько это все длилось, но в конце концов я засунула себя под холодный душ. Струйки ледяной воды отрезвили меня до такой степени, что я даже умудрилась замерзнуть. Несказанно обрадовавшись последнему факту, я нацепила на мокрое тело халат и потащилась в кухню с целью заварить себе крепчайшего кофе.
Пока готовился любимый напиток, я сидела на табурете и не отрываясь смотрела в окно, пытаясь понять, действительно ли мир так иллюзорен или это последствия моего вчерашнего визита к Борисову.
Глоток горячего кофе пришелся моему измученному, а вернее, отравленному алкоголем организму настолько кстати, что даже желудок прекратил свои подрывные действия, разлагающие и без того морально неустойчивые сердце, печень и почки. Сделав еще пару глотков, я дотянулась до полки, достала оттуда сигареты и положила их обратно. Умная…
Допивая кофе уже в зале перед телевизором, я окончательно пришла в себя. Даже оказалась в состоянии вспомнить кое-что полезное из того, что мне удалось вытянуть вчера из Борисова. Сидеть и жалеть себя уже не хотелось, поэтому я начала думать о том, что буду делать дальше.
Вариант с похитителем-маньяком я отвергла сразу, поскольку он практически наверняка означал для меня полное поражение. Я решила действовать исходя из того, что икону Тверской Богоматери украли с расчетом как можно быстрее ее загнать. Сделав выбор, я стала вспоминать, кто из знакомых мог бы вывести меня на какого-нибудь скупщика краденого, специализирующегося не просто на предметах старины, а именно на церковной утвари и иконах. И остановилась на кандидатуре давнего и уже не раз оказывавшего бескорыстную помощь приятеля — Толик Эйтвин работал на Сенном рынке, продавал там рыбок и знал всех окрестных бомжей, карманников, а также прочих обитателей базара. Наверняка он сможет порекомендовать человечка, который связал бы меня со скупщиками.
Недолго думая, я набрала телефон Толика и через несколько секунд услышала в трубке его хрипловатый голос:
— Да!
— Толик?
— А, Танюша! Чего тебе, зайка моя?
— Мне бы повидаться с тобой. Есть пара вопросов.
— Давай подваливай. Только по дороге отлови где-нибудь пару бутылочек светлого пивка.
— Что, бодун подкрался незаметно?
— Так точно, товарищ генерал, умираю!
— Стало быть, собрат по несчастью.
— А ты что, тоже того… умираешь?
— Да уж лучше бы уже умерла… Ладно, с меня пиво — с тебя добрый совет. Жди.
Я повесила трубку. Бывают же такие совпадения! Впрочем, Толика гораздо труднее застать трезвым, чем навеселе. А то, что он сейчас сидит дома в похмелье, мне даже на руку — так из него будет легче выкачать необходимую мне информацию. Только бы вслед за пивом не последовала водка, а то ведь так и кончиться недолго.
Наскоро одевшись, я вышла из дома. На улице накрапывал мелкий неприятный дождик, которого, сидя дома, я даже не заметила. Я постояла пару минут на крыльце, соображая, что же теперь делать. Садиться за руль в таком состоянии нечего и думать. Возвращаться домой за зонтиком? Нет уж, лучше прогуляться под дождем, чем опять переться на свой этаж, тем более что лифт по всемирному закону максимального западла снова не работал.
До Толика я добралась пешком, поскольку опасалась даже пробовать воспользоваться каким бы то ни было транспортом. К тому же идти было не так уж далеко и все равно придется куда-нибудь забрести за лекарством… пардон — за пивом.
Толик встретил меня как родную. Вернее, как родное он встретил принесенное мной пиво. Думаю, если бы я осталась за порогом квартиры, он вряд ли обратил на это внимание. «Ах ты золотко мое!» — лихорадочно протараторил он, выхватив у меня бутылки, и побежал на кухню за открывалкой. Ясно: пока в его организме не очутится необходимое количество пива, разговор не получится. Поэтому я села в хорошо знакомой мне комнате, сплошь заставленной разной величины аквариумами, до отказа заполненными разноцветными маленькими и большими рыбками, и стала сосредоточенно разглядывать ближайший ко мне аквариум с представителями, как мне показалось, марсианской фауны.
С кухни раздались булькающие звуки и возглас Толика:
— Ох, хорошо-то как!
Через несколько минут он вошел в комнату с откупоренными бутылками, прижатыми к груди одной рукой, и с двумя высокими стаканами в другой. Бутылок оказалось на одну меньше — ее, очевидно, он опорожнил на кухне целиком.
— Ну и погулял я вчера… — сказал Толик, наливая пиво в стакан и пододвигая его ко мне.
— Да уж. Выглядишь ты, как я себя чувствую, — не преминула заметить я, глядя на огромные мешки у него под глазами и на растрескавшиеся губы. — Ты мне вот еще что скажи: ты на улицу сегодня выходил?
— На балконе был.
— Там действительно туман или это у меня с похмелья в глазах мутно?
— Туман, Танечка, — сказал Толик со своей обычной идиотской улыбкой от уха до уха, тяжело опускаясь на свой любимый стул, — потому как я его тоже вижу.
— Ну, это еще не критерий, — ответила я, намекая на то, что его состояние идентично моему.
Толик громко рассмеялся. После выпитой залпом бутылки он чувствовал себя значительно лучше.
— Шутница ты, однако. Давай-ка лучше пей — поправляться-то надо. А то с больной головой о делах не думается.