- - - О мой муж - - - Мой милый нежный Ги - - - ему так шла форма - - - это белое с золотым - - - и наш юг - - - наши
путешествия - - - мы с ним не разговаривали - - - он не любил - - - он просто смотрел на меня - - - он ел меня и улыбался - - - я была тогда перцем - - - он просто макал в меня свое сердце - - -
Она делала движение. Едва заметное движение. Как будто качнулась палуба ее корабля.
- - - А жизнь моя - - - Мальчики! - - - Моя жизнь! - - - Это грустные сливы - - - мои наливки! - - - Мои воспоминания - - - как рюмочки - - - липкие рюмочки - - -
Мадам Жаме поднимала лицо вверх. Ее старые серые глаза блистали.
Мы уходили тихие, с красными от возбуждения ушами. - - - Она совсем безумна - - - совсем, - - - говорил в такие моменты Серджио, - - - у нее никогда не было мужа - - - никогда - - - она появилась здесь из Польши - - - и что-то в голове случилось - - -
Каждый раз он так говорил. И каждый раз мы не могли пройти мимо.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Нас оповестил Легионер. Он влетел в бар с вытаращенными глазами и начал шептать что-то Серджио. Он не говорил ни на одном языке, кроме родного чешского.
- - - Извини, - - - сказал Серджио, - - - я сейчас закончу - - - Он улыбнулся своей очаровательной улыбкой огромному горбоносому трансвеститу. Тот нахмурил выщипанные брови и понюхал воздух.
От него пахло потом. Вином и потом. Я запомнил этот запах, запах тревоги и ночи.
Легионер посмотрел на меня недоумевающе. Я встал и пошел к выходу.
Свернув за колонну я подождал, когда тень Легионера вырастет, и свистнул. Он подошел, так дыша, будто пробежал стометровку.
Никогда я его не видел таким испуганным. Он был охранником Территории.
Он получал за свою работу деньги и комнату с душем. А теперь этот здоровенный опухший от пива парень дрожал. Даже его мелкие кудри на голове вспотели. Или это был дождь, не помню. Темно и сыро...
Дело плохо, думаю, и тут выходит Серджио.
Я представляю себе, если бы они нашли детали проекта, описание и макет.
Пусть бы они нашли модели для сборки... Для последнего проекта.
Кожу со спины одного типа, который два года жил на его пансионе, а потом умер и отдал его кожу... такой был договор. Пусть бы они нашли еще кое-что. Кое-что покруче... Я пил в ту ночь и не пьянел. Это должно было насторожить, но не насторожило.
- - - О'кей, - - - сказал потом Серджио, когда полицейские ушли, - - - о'кей - - -
Теперь спать...
Это было очень смешно, когда он внимательно и очень спокойно рассматривал их своими разными глазами. Один серый, другой карий.
- - - У вас хорошие лица, - - - сказал он, и тот, что постарше, покраснел. В свете фонарика были видны его крашеные волосы.
Второй, молодой лейтенант, был неприступен. Он только усмехался.
Они уже раскрыли альбомы с фотографиями и листали. Чем дальше, тем медленней.
Они светили фонариком, и, когда молодой приказывал старому сержанту держать фонарик, я видел, как дрожат руки этого старого человека. Как дрожит луч фонаря.
Они нашли не самое важное.
Они нашли фото инвалидов, которые Серджио делал после двух крупных пожаров на юге. Они быстро перевернули эти изуродованные огнем и газом лица. Они нашли фото двух мертвых солдат в Степанакерте. Они нашли фото пожарника.
Серджио снимал его каждый день в одно и то же время в течение трех лет. Обгоревшее лицо деревенского парня. Он обгорел на пожаре в первый год, когда поступил в парижскую бригаду.
У него остались глаза. Трое других, кого лизнул огонь, не выжили.
Эти двое рассматривали и листали все медленней.
Они дошли до фотографий проституток. Лица спящих проституток. Их Серджио снимал в полдень. Они возвращались в отели на Бесьер и ложились спать.
Серджио там пропадал целыми днями.
Наконец они дошли до рисунков. Спящие солдаты. У одного муха на носу.
Старый флик улыбается. И смотрит восхищенно на мастера.
- - - Вы капитан французской армии?! - - - Это правда?! - - - спрашивает молодой.
Серджио кивает.
Они продолжают осмотр.
Вскрывают папки с фотографиями и рисунками мертвых и раненых солдат в Афганистане. Французские добровольцы. Русские солдаты. Трое обнаженных по пояс пакистанцев лет пятнадцати. Все в тюрбанах. В огромных штанах. Они увешаны оружием. Двое сидят, а один стоит положив руки на "калашникова". Его сухие тонкие кисти свешиваются. Они смеются все трое. Красивые, с молодыми ногами, утонувшими в пыли.
Потом фото тех же мальчишек уже мертвых. Их тонкие щиколотки. Маленькие пятки. Без мозолей. Все остальное укрыто одеялом. Это "остальное" Серджио снимал по своему методу.
- - - Хотите водки? - - - говорит он.
- - - Да, - - - говорит старый.
- - - Нет, - - - говорит молодой. Они переглядываются. Я поражаюсь спокойствию Серджио.
Старый извинительно смотрит и углубляется в обыск.
Это продолжалось три часа.
Я стоял сначала, а потом сел. Они ничего не спрашивали. Только листали молча. В конце концов Серджио приготовил кофе. Старый пил, и я видел, как он смотрит на мастера. С уважением.
Молодой закурил и, дождавшись, пока кофе остынет, выпил залпом.
Я прихлебывал водку. Она была как вода.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Удивительно, я до сих пор не понимаю, почему они не поинтересовались нашими с Легионером документами. Они на нас даже не смотрели.
Это было странно.
Самое главное - они не нашли проект.
Утром Серджио взял меня за руку, и я проснулся.
Он был одет в свою горную куртку.
- - - Я уезжаю на пару месяцев, - - - сказал он, - - - вот мобильник.
Он показал на пол. Там лежал телефон.
- - - Ты остаешься. Смотри за верхними этажами. Внизу будет Чех.
Он помолчал.
- - - Постарайся - - - Фриц, - - - сказал он, - - - ты мне очень нужен - - - постарайся - - - нужно переждать - - -
Он был взволнован. Он говорил по-французски. Передо мною был уже не обычный Серджио, выпускник Гарварда с очаровательной улыбкой. Передо мною стоял усталый человек. - - - Помоги мне, - - - сказал он. - - - Это очень важно - - - И для тебя, и для меня - - -
Он отвел глаза.
- - - Электричество я отключил - - - Придется потерпеть - - - Он сделал шаг в сторону и посмотрел на будильник. Было шесть с половиной.