– Нет!
– Да! И ты разбудила сумасшедшую даму с четвертого этажа.
Я закрыла лицо руками, потом посмотрела на свои часы, внезапно охваченная паникой.
– Не волнуйся, – сказала Эбби. – Сегодня суббота.
– Я не из-за работы, – объяснила я. – Это из-за Евы.
– Кто такая Ева?
Я нашарила сумку и страшно обрадовалась, что она оказалась рядом со мной на кушетке.
– Она когда-то знала Дэниела Рэя. Она назначила мне встречу на сегодня. – Я вытащила ежедневник и открыла нужную страницу. – Отлично, у меня еще целый час.
– Иди в душ, – посоветовала Эбби, – полотенца в шкафчике. Бери все, что тебе нужно.
Я сделала еще один большой глоток кофе. Этан бы мной гордился, но я старалась прийти в себя не для него.
– Спасибо, Эб, – поблагодарила я. – Ты лучшая в мире подруга.
– Я знаю, – откликнулась она, складывая одеяло, которым прикрыла меня накануне. – Но все-таки я хотела бы заметить, что ты напускала слюней на мои подушки.
– Я куплю тебе новые.
– Глупости, – фыркнула Эбби, – что за дружба без слюней?
Я посмотрела на нее с благодарной улыбкой, которая не имела никакого отношения к подушкам.
Она подтолкнула меня к ванной комнате.
– Отправляйся чистить зубы.
* * *
Цветочные ряды на рынке Пайк Плэйс радовали глаз свежими бутонами. Мне понравились букеты только что срезанных гортензий оттенка индиго, но даже их жизнерадостные лепестки не могли заставить меня улыбнуться. Я могла думать только об Этане и Кассандре и о том, как мы оказались в центре колоссальной неразберихи. Я достала пузырек с аспирином из сумки, бросила в рот пару таблеток и запила их водой, которой меня снабдила Эбби. Когда я убирала бутылку обратно, в сумке зажужжал телефон, сообщая о пропущенном звонке. Я нажала на кнопку и увидела, что это звонил Этан. Значит, он поговорил с Лесли. Или все-таки муж решил извиниться за прошлый вечер? В любом случае я не хотела с ним разговаривать. Мне нечего было ему сказать.
Я проверила адрес в своем ежедневнике и вскоре оказалась у входа в то здание, где жила Ева. В фойе на круглом столике стояла выцветшая от времени композиция из шелковых цветов, на их лепестках толстым слоем лежала пыль. Обои пошли пузырями и отклеились по краям, в воздухе витал запах вареных овощей. Я поднялась на лифте на одиннадцатый этаж, нашла дверь с номером 1105 и тихонько постучала.
Через несколько мгновений дверная ручка повернулась и появилась пожилая женщина. Ее седые волосы были собраны в пучок, открывая тонкое лицо и добрые карие глаза. Она улыбнулась.
– Вы, должно быть, Клэр.
– Да, – ответила я и протянула руку. Забавно: я знала, что ей за восемьдесят, и все же представляла ее маленькой девочкой в миткалевом джемпере и волосами, собранными в хвостик. – Большое спасибо, что согласились поговорить со мной.
– Входите, – пригласила Ева. Я села в голубое кресло у окна, отодвинув в сторону маленькую подушечку, вышитую крестиком, чтобы освободить место для сумки. В скромной, но очень чистой квартире пахло лимонами и детской присыпкой. Она немного напомнила мне маленькую квартирку моей бабушки в Сан-Диего. Я по ней очень скучала.
– Могу я предложить вам чашку чая, дорогая?
– Нет, спасибо, – отказалась я. – Все в порядке.
Ева села в кресло рядом со мной и скрестила руки на коленях.
– О чем же вы хотели спросить меня?
Я достала из сумки блокнот и ручку.
– Как я упоминала в телефонном разговоре, я пишу очерк о маленьком мальчике, который исчез во время снежной бури в мае 1933 года. Видимо, вы были с ним знакомы?
– Да. – Глаза Евы затуманились от воспоминаний. – Мы действительно были знакомы. – Она на мгновение закрыла глаза и снова открыла их. – Дэниел был сыном лучшей подруги моей матери Веры Рэй. Мы с ним были как брат и сестра.
– Значит, вы жили вместе?
– Недолго, пока мы были еще совсем маленькими. У наших матерей не было мужей. Мой отец умер еще до моего рождения, а у Дэниела отца не было. Сразу после того, как Вера получила работу в отеле «Олимпик», они переехали в собственную квартиру.
Я вспомнила вчерашнюю сцену и поморщилась.
– В отеле?
– Да, Вера работала там горничной.
– И ваша мать тоже?
– Нет, – сказала Ева, – мама работала на фабрике в промышленном районе.
Я перевернула страницу в блокноте.
– Так что вы помните об исчезновении Дэниела?
Женщина глубоко вздохнула и перевела взгляд на окно, за которым красными буквами сверкала вывеска рынка, через залив медленно плыл паром. Для малобюджетного дома престарелых вид был удивительный.
– Мои воспоминания несколько поблекли, – сказала она, потирая правую руку. – Но я помню тетю Веру. Помню, как она жила у нас сразу после исчезновения Дэниела. Вера всегда была очень улыбчивой, но потом она перестала улыбаться. Я помню, как смотрела на нее из коридора, когда она рыдала. Ее тело содрогалось от горя. Разумеется, тогда я этого не понимала. Но теперь прекрасно понимаю, – Ева указала на фото троих детей в рамке на стене. Судя по одежде, это был снимок 1960-х годов. – Мальчик, мой старший сын, двадцать лет назад погиб в автокатастрофе. Лобовое столкновение на скоростном шоссе. Пьяный водитель выехал на встречную полосу. Когда я была молодой матерью, я часто вспоминала Веру. Мысль о том, что я могу потерять ребенка, приводила меня в ужас. Но когда мне позвонили из полиции и сообщили о смерти Эдди, я почувствовала, что Вера как будто стала мне родной. В тот момент я поняла, что она переживала.
– Простите меня, – извинилась я.
Ева понимающе кивнула.
– Понадобилось много лет, чтобы я смогла с этим смириться. Но я до сих пор горюю о своем сыне.
– Вы считаете, что Дэниел был… – Я не смогла произнести это слово вслух.
– Убит?
Я кивнула.
Ева потерла руки.
– Не знаю, дорогая. За прошедшие годы я столько раз думала об этом. Мы с мамой предпочитали думать, что он просто убежал. И какая-нибудь добрая семья приняла его в свой дом. Но это маловероятно. Мама прекрасно это понимала. А Вера – нет. Она отказывалась верить в худшее. Вера не теряла надежды до самого конца.
– Конца?
Пожилая женщина нахмурилась.
– Разумеется, мама избавила меня от деталей, ведь я была всего лишь маленькой девочкой, слишком маленькой, чтобы понять. Но в конце концов я услышала всю историю целиком.
– Что же произошло?
– Тело Веры нашли в озере Вашингтон, – продолжила Ева.
Я ахнула.
Ева с сожалением покачала головой.