– Володя, – я почти кричала в трубку, – почему ты не сказал мне, что Ларионов ранен?!
– Так ты все-таки пошла к нему в больницу? – возмутился он в ответ. – Я же просил тебя, Женя!
– Почему ты не сказал мне, что Ларионов ранен? Почему, почему? – твердила я как заведенная.
– Потому что это не имеет к тебе отношения.
– Меня подозревают в нападении на него? – я старалась говорить спокойно.
– И тебя тоже. Ларионов успел дать показания и составить твой фоторобот еще до ранения, а потом уже случилось это несчастье. На него напали вчера ночью, он был без сознания и не сказал, кто был нападавшим. Поэтому пока ты – номер один в списке подозреваемых.
– Какая прелесть, – я больно шлепнула себя по бедру, от обиды, – ну, какая же прелесть! Неужели ты не мог меня предупредить?
– Я предупредил, но ты…
– Идиот! – в сердцах сказала я и бросила трубку на заднее сиденье.
Повернула ключ в замке зажигания и рванула с места.
Зазвонил мой мобильный телефон. Я подумала, что это мне перезванивает Порошин, поэтому, не посмотрев на определившийся номер, сразу ответила:
– Что еще?
Но это оказался не Порошин, а Саня с автосервиса.
– Эй, эй, ты что это такая злая?
– А, Саня, извини, я ждала звонка от другого человека.
– Надеюсь, мой звонок тебя больше порадовал?
– Разумеется, – тихо ответила я, – что случилось?
– Тебя тут какой-то мужик разыскивает.
– Какой еще мужик?
– Ну, обычный такой, молодой, высокий.
– Что ему нужно? И почему он меня у тебя разыскивает?
– Сказал, что видел тебя вчера на «жуке». Через ГАИ пробил номера и узнал, что машина эта принадлежит нашей службе проката. Говорит, что ты ему очень нужна. Попросил передать тебе, что будет на том же месте сегодня вечером, в семь тридцать.
– На каком том же месте? – удивилась я.
– В торговом центре, насколько я понял. А где конкретно, – усмехнулся Саня, – это уж тебе лучше знать.
– Спасибо, – я закончила разговор.
Интересно получается: меня так просто вычислили, а я даже не заметила, как и когда! Я быстро набрала номер администратора «Золотой бухты». Не знаю, что это за человек и кем он приходится Колывановой, но Зинке лучше исчезнуть на время.
– Добрый день, соедините меня, пожалуйста, с номером двадцать четыре.
– Минуточку, – ответил приятный женский голос.
После нескольких гудков я услышала Колыванову.
– Слушаю, – похоже, она снова спала, по крайней мере, говорила она медленно и протяжно.
– Зина, как дела?
– О, Женя, – она явно удивилась, услышав мой голос. – Все нормально, а что?
– Быстро собирай вещи, мы переезжаем.
– Зачем? – Она явно не хотела покидать насиженное место.
– Так надо, не теряй времени. Я уже еду за тобой.
Мне пришлось попетлять по дороге в «Золотую бухту»: я проверяла, нет ли «хвоста». Когда окончательно убедилась, что меня никто не преследует, подъехала к отелю. Машину не стала парковать на стоянке, бросила ее прямо перед входом. Влетела в отель, перепрыгивая через ступеньки, поднялась на свой этаж и постучала в запертую дверь нашего номера.
– Женя, ты?
– Я.
Зинка уже собралась, и теперь, пребывая в полном неведении о происходящем, стояла передо мной с удивленным выражением лица.
– Что случилось, к чему этот переезд?
– Потом объясню.
Я побросала свои пожитки в сумку, огляделась, проверяя, не забыли ли мы чего-нибудь, и скомандовала:
– Пошли!
– Скажи хотя бы, куда мы переезжаем?
– Пока сама не знаю. Ты просто молча следуй за мной, и все будет хорошо. – Похоже, я отбила у Колывановой всякое желание задавать дополнительные вопросы.
Нашим новым пристанищем стал санаторий «Желтая осень». Место это разительно отличалось от «Золотой бухты», и Зинка не замедлила высказать вслух свое разочарование:
– Мерзость какая, тут пахнет крысами!
– А ты не нюхай.
– Неужели нельзя было просто переехать в другой номер?
– Нельзя.
Мы разместились в двухместном номере, на этот раз наши кровати разделяла тумбочка с покосившейся дверцей. Кровати безобразно скрипели, окна номера выходили на задний двор, ванна пугала ярко-желтым, въевшимся в эмаль пятном.
– Понятно, почему это место называется «Желтая осень», – поморщившись, сказала Зинка. – Тут тоскливо, как осенью, и все такое же желтое.
– Скоро мы и отсюда съедем. – Я думала, что обрадовала подругу, но она неожиданно запротестовала:
– Нет уж, не надо, я не собираюсь скакать с места на место! Останемся здесь.
До встречи с незнакомцем в торговом центре оставалось больше трех часов. Я планировала пройтись по территории «Желтой осени» и осмотреться, но звонок Порошина изменил мои планы. После того как я так невежливо простилась с ним, он решил реабилитироваться.
– Я узнал кое-что о ребятах, напавших на тебя на улице Казакова, тебя это еще интересует?
– Разумеется, – сдержанно ответила я.
– Тогда буду ждать тебя на нашем месте. И не забудь привести себя в порядок.
– Что ты сказал? – возмутилась я.
– Сделай так, чтобы я тебя не узнал.
Я поспешила на встречу с Порошиным. Но прежде мне пришлось заехать домой и немного изменить свою внешность. Ходить все время в темных очках не только неудобно, но и подозрительно, а мне в моем положении меньше всего надо привлекать к себе внимание. К тому же Володя наверняка спустит на меня собак, если увидит, что я не поработала над собой. Зеленые линзы помогли мне изменить цвет глаз, ярко-рыжий парик прикрыл мои каштановые волосы. Тональным кремом и красным карандашом я немного изменила форму губ, они стали заметно тоньше. Теперь я могла смело передвигаться по городу: вряд ли кто-то узнает во мне страшную женщину с фоторобота.
Володя уже ждал меня, когда я вошла в кафе. Я намеренно прошла мимо него и села через два столика. Ухмылка на лице Порошина говорила сама за себя.
– Девушка, присядьте, пожалуйста, сюда, – он указал на стул рядом с собой.
Я послушно подошла и села за стол.
– Тебя выдает походка, – сообщил мне Володя, улыбаясь.
– Это комплимент или упрек?
– Понимай как хочешь.
Словесная разминка закончилась, и мы перешли к делу. Прежде всего Порошин подтвердил уже имевшуюся у меня информацию о том, что двое нападавших на улице Казакова были гастролерами из Москвы. Документы у ребят были безобидные, их сначала даже как потерпевших рассматривали, но потом на всякий случай взяли отпечатки пальцев. «Пальчики» многое рассказали о своих обладателях.