Он чувствовал, что душа его распахнулась, возвысилась. Напоминала пространство храма, гулкое, ждущее певучего звука, ждущее светоносного луча. Это чувство возникло, когда чела его коснулись твердые персты Патриарха. Словно благословение святейшего распечатало тайные объемы его души, и душа ждала откровения. Васильковые глаза направляли ему из зала послание, и он читал его, будто перед ним разворачивался свиток.
– Мы должны исцелить наш народ, который был ранен, пал, оказался в руках злых колдунов, и они дни и ночи вливают в него яды уныния, отраву отчаяния и неверия. Мы должны разбудить народ, который лежит в хрустальном гробе, как спящая царевна. Мы должны подойти к этой хрустальной гробнице и поцеловать царевну, чтобы она очнулась от сна. Так учит нас Пушкин, величайший русский волшебник, который не покидает нас в годины несчастий и каждый раз спасает от погибели. Злые колдуны превратили нас в жалких карликов, но Пушкин снова сделает нас великанами. Мы – партия Пушкина, партия великанов, партия Русской Победы.
Лемехов чувствовал, что в душе его просторно, как в храме, и ждал, когда влетит в окно серебряный луч, ослепительный голубь, животворный дух. Искал слова, которыми встретит полет ослепительной птицы. Искал в туманных рядах синие глаза Верхоустина.
Но глаза вдруг пропали. Синева погасла. Наступил мрак. Верхоустин опустил веки, и лучи померкли. Вместе с ними померкли слова. Больше не рождались на устах, а вместо слов уста издавали стоны и глухое мычание. Будто его оставил дар речи. Лемехова охватил ужас. Все рушилось. Падали стены храма, осыпался купол, подкашивались столпы. И он сам вместе с храмом проваливался в бездонную тьму. Он умирал, словно горло его сжали удавкой, и чей-то железный кулак смял его сердце. Он падал на сцене. Но вдруг зажглись голубые прожекторы. Лучи подхватили его, удержали, не дали упасть. Волшебная сила вернула ему дыханье и речь. На устах загудели, зазвенели слова:
– У России в самые страшные ее времена появлялись лидеры, осененные духом победы, этой ослепительной птицей русской историей. Такими лидерами были царь Иоанн Васильевич Грозный, император Петр Первый, генералиссимус Сталин. Я сказал вам о проекте «Россия» Но Россия не проект, это судьба. Моя судьба!
Он пошел со сцены, слепо хватая руками воздух, слыша за спиной грохот и возгласы зала.
Следом выступал директор северной верфи, с которой недавно сошла стратегическая подводная лодка. Он говорил, что партия «Победа» станет защищать интересы оружейников от нападок либеральных экономистов, требующих сократить военные расходы.
Выступал академик, работающий над ядерными зарядами малой мощности. Он приветствовал создание партии, которая внесет в политическую жизнь страны стратегическое мышление. Среди несведущих политиков станет отстаивать национальные интересы государства.
Именитый писатель, воспевший в свое время атомную триаду СССР, призвал к союзу технократов и художников. Он заметил, что для заявленного прорыва, для создания Русского вихря нужен великий лидер, под стать Иосифу Сталину. Лемехов, несомненно, является лидером подобного масштаба, и именно в нем нуждается сегодня Россия.
Писателю долго хлопали, а несколько юношей из молодежного крыла партии стали скандировать: «Лемехов, Лемехов!.. Президент, президент!» Но их быстро успокоили.
Когда отгремели речи и аплодисменты, была учреждена партия. Обнародован Политсовет. Единогласно Председателем партии был выбран Лемехов.
На сцену вышел второй человек в партии Черкизов и, сверкая глазами, объявил:
– Дорогие соратники, прежде чем мы отправимся на банкет и поднимем бокалы в честь нашего Председателя, приглашаю всех собраться у входа в наше замечательное здание, где вас ожидает сюрприз.
Все потянулись в вестибюль, выходя на морозный воздух, кто просто в костюме, кто накинув пальто и шапку.
Уже стемнело. Перед стеклянным крыльцом, в лучах прожекторов стоял танк. Огромный, литой, с тяжкой башней и громадной пушкой. На его броне алой краской было выведено слово «Победа». Тут же находились молодые активисты партии с ведерками краски и кисточками. Предлагали делегатам съезда поставить на броне свои подписи. Первым подписался Лемехов, за ним Черкизов. Все макали в ведерки кисти, карабкались на броню, тянулись к башне, покрывали ее письменами. Скоро весь танк – башня, пушка, корма – был покрыт беглыми росписями, и казалось, темно-зеленый танк был оплетен алыми побегами.
Механик-водитель окунулся в люк. Мотор взревел. Танк дернулся и в лучах прожекторов метнулся в открытое поле. Удалялся, окруженный сверкающими снежными бурунами. Нес в ночные снега огненную весть о грядущей Русской Победе. И там, в глухой темноте, куда он исчез, взметнулся разноцветный салют. В небе зажигались хрустальные люстры, распускались букеты цветов, полыхали светила и звезды. Лемехов, без шапки, жадно смотрел, вдыхая морозный воздух, в котором еще держался запах танкового топлива.
Персты Патриарха коснулись его чела и, казалось, растворили окно, в которое влетел сияющий дух. Тот, что однажды явился ему в ветвях заиндевелой сосны. Ждал все эти годы, когда душа взрастет, возмужает, обретет подобие храма. Чтобы влететь лучистой вспышкой, сверкающим голубем, лазурным лучом. Он чувствовал себя избранником, которому история доверила свое любимое детище – Русское государство. После великих потрясений оно поднималось из праха. Ему надлежало стать лидером и вождем, который поведет измученный и сокрушенный народ к великой Победе.
Лемехов продолжал свои нескончаемые труды. Ездил по заводам и полигонам. Собирал совещания военных, промышленников и ученых. Спорил с финансистами. Выслушивал доклады разведчиков о новейших американских разработках. Читал закрытые сводки о ходе боев под Дамаском. Но при этом ежесекундно чувствовал свое высокое предназначение, свое мессианство. Был преисполнен могущества и всеведения.
Он посетил испытательный полигон в подмосковных лесах. Окруженные соснами, среди тающих мартовских снегов стояли стенды, лаборатории, исследовательские установки, где подвергались наземным испытаниям космические аппараты лунного проекта. Здесь, на Земле, создавались условия, в которых надлежало работать ракетоносителям, лунным модулям, орбитальным станциям, солнечным батареям и дальнобойным лазерам.
В огромной стальной башне покоилась ракета. С одной стороны на ее корпус дышал раскаленный солнечный жар, а с другой – воздействовал космический холод. Мощные насосы откачали из башни воздух, обеспечивая абсолютный вакуум. Сотни ламп накаливания, имитируя солнце, направляли на ракету потоки жара. Криогенные установки создавали холод мертвого космоса.
Академики, главные конструкторы, директора заводов сопровождали Лемехова. Давали пояснения. Докладывали о готовности своих подразделений обеспечить синхронность проекта. Множество лабораторий и институтов, заводов и технических служб, военных частей и гражданских коллективов сводили воедино свои многолетние усилия, чтобы гигантский бивень ракеты, разрывая пространство, ушел в небеса. Повиснут на орбитах спутники и телескопы. Опустятся на Луну мощные лазеры. Встанут среди кратеров и мертвых долин жилые модули. Уйдут в лунные пустыни луноходы-разведчики.