Перед выходом из квартирки я остановилась. Может, еще что взять? Очень сложно понять, что именно мне может понадобиться, если я пока толком не знаю, с чем или с кем имею дело. Ладно, буду действовать по обстоятельствам. Я заперла дверь и вернулась к своему «Фольксвагену». Сунула в багажник юбку, а также замотанный в фетр арбалет и поехала обратно.
Похоже, моего отсутствия никто не заметил. Тетя Маша, видимо, опять поехала на свой рынок, Георгий был на работе, братишки спали. Я наскоро спрятала в тумбочке пистолеты, бережно развесила на вешалке свою «маскировочную» юбку-шотландку и переоделась в домашний халатик. Потом решила скоротать время за книжкой и провела за чтением несколько часов.
Часам к трем дня хозяйка вернулась, а Павлушка с Митюшкой, шумно вздыхая и зевая, выбрались из своих комнат. Мимолетно я отметила, что от конькобежных кроссовок младший брат все же избавился.
На шум выскочила девочка Веточка и принялась радостно скакать вокруг тети Маши.
– Ну, сладенькие мои, – умилилась хозяйка, – все проснулись? Сейчас завтракать будем.
Вообще-то, мне очень нужно было переговорить с Павлушкой. Ну не может же он быть настолько законченным болваном, чтобы не понимать, что та нервная брюнетка из парка имеет к нему какие-то существенные претензии? Только мне никак не удавалось остаться со своим подопечным наедине. Не могла же я устраивать ему допрос с пристрастием в присутствии тети Маши и младшего брата? Вся надежда была на то, что ближе к вечеру Павлушке опять захочется прогуляться. Вот тогда и поговорим.
– Женечка, – обратилась ко мне хозяйка. – Пойдем, пошушукаемся.
Я пошла вслед за тетей Машей в ее спальню. Хорошо живет хозяйка. Правда, со вкусом у нее явно беда, зато с деньгами точно проблем нет. В центре спальни возвышалась огромная позолоченная кровать под ярко-синим расписным балдахином. Кровать покоилась на витых ножках, а балдахин поддерживали резные столбики.
Тетя Маша подошла к стоящему возле окна туалетному столику. Столик также был позолоченным и также покоился на витых ножках. Рядом возвышалась статуя голого крылатого мальчика. Разумеется, позолоченного. Хозяйка открыла ящичек стола.
– Вот, Женечка, хочу тебе аванс выдать. Чтобы интерес был.
– Аванс – это хорошо, – согласилась я, подходя поближе.
Тетя Маша отсчитала определенную сумму и протянула мне. Я приняла деньги и машинально заглянула в ящичек. Уж больно ярко там что-то переливалось и сверкало. Хозяйка заметила мой взгляд, самодовольно улыбнулась и вынула ни много ни мало, а настоящее бриллиантовое ожерелье. Тетя Маша кокетливо приложила его к своей груди.
– Красота, да? – сказала она. – Бриллианты чистейшей воды! Эх, жизнь все же поганая у меня!
– Почему? – изумилась я столь нелогичному выводу.
– А что толку-то? Ну, бриллианты. А куда мне в них выйти-то? То есть выйти-то есть куда, только с кем? С заморышем, что ли, с Гошкой? Ну, ты видела вчера Гошку-то? Ты только представь – я в бриллиантах, и Гошка этот недоделанный рядом мотается. Стыд-то какой! Ох, не послушала я тогда мать свою, вышла за него, теперь вот страдаю. И что это значит? Это значит, что маму всегда надо слушать. Мама плохого не посоветует, – и тетя Маша спрятала бриллианты обратно.
Подумала немного, вытащила из ящика еще какую-то вещицу и протянула мне:
– Женечка, знаешь… Я тут подумала… На, возьми. На всякий, так сказать, пожарный… Мало ли. Мы, женщины, всегда должны быть во всеоружии.
Я машинально приняла вещицу. Им оказался небольшой баллончик с газом «анти-дог». Объяснять тете Маше, что я, в некотором роде, уже вооружилась, я не стала. Поэтому просто поблагодарила и сунула баллончик в карман халата.
Мы перебрались на кухню. Тетя Маша быстро заставила стол всевозможными блюдами, и все семейство, за исключением отсутствующего Георгия, приступило к еде.
Девочка Веточка, первой покончив со своей порцией, проворно шмыгнула под стол. Я уже приготовилась к очередной атаке псины, но ничего такого не произошло. Теплый, спутанный комок, натужно кряхтя, просто возился подле моих ног. Я была несколько озадачена подобным поведением девочки Веточки. Однако загадка странных действий пуделихи быстро разрешилась – моим ногам вдруг стало тепло, а из-под стола разнеслась ни с чем не сравнимая вонь.
Я поспешно вскочила со стула и приподняла скатерть. Так и есть. Хорошо, хоть мои домашние тапочки не пострадали.
– Тетя Маша! – воскликнула я. – У Веточки… диарея.
– Фу!.. – возмутились братишки, тоже выбрались из-за стола и, не вникая в подробности, разошлись по своим комнатам.
– Ой, бедная девочка, – испугалась тетя Маша. – Как тебе досталось!
– Нет-нет, не беспокойтесь. Я не испачкалась, – заверила я.
Тетя Маша подняла на меня удивленные глаза.
– Да я и не беспокоилась. Веточка, девочка, так страдает. Поносик у девочки, у маленькой… Ути, моя сладенькая, – тетя Маша нагнулась к пуделихе. Та, видимо, усмотрела в этом акт агрессии и стремительно умчалась в глубь квартиры.
Тетя Маша выпрямилась и смерила меня весьма недовольным взглядом.
– Женечка, я, конечно, понимаю, ты не виновата. Но для Веточки… Ей очень тяжело переносить присутствие малознакомого человека в своей квартире. Это у нее на нервной почве стряслось. Бедная девочка…
Митюшка тем временем заглянул в кухню и небрежно бросил:
– Ма, там Ветка у тебя в спальне тоже наделала… Воняет…
– Ой, – всплеснула руками тетя Маша. – Надо бы ее выгулять. Сейчас, моя сладенькая.
И хозяйка отправилась разыскивать девочку Веточку в недрах квартиры. Я тоже вышла из кухни. Надеюсь, тетя Маша не считает, что в мои обязанности должна входить уборка собачьих «оплошностей»? Потому что этим я совершенно не собираюсь заниматься.
В холл я вышла вовремя. Павлушка, в полном облачении, стоял возле входной двери и держался за ручку с явным намерением потихоньку улизнуть.
– Ты куда это собрался? – возмутилась я.
Павлушка испуганно дернулся и обернулся:
– Ну, Евгеш… – занудил он. – Ну мне по делу надо.
– Так без проблем, – лучезарно улыбнулась я. – Сейчас я переоденусь и с удовольствием составлю тебе компанию.
– Ну, Евгеш… Я же не маленький…
– Слушайся учительницу! – бросила пробегающая мимо нас тетя Маша. К груди она прижимала девочку Веточку. – И меня подождите, вместе пойдем.
Павлушка демонстративно тяжко вздохнул и плюхнулся на стоящий возле входной двери пуфик.
Надеясь, что мой подопечный не рискнет перечить матери, я стремглав рванула в свою каморку и принялась поспешно переодеваться. Конечно, я искренне надеялась, что оружие мне не пригодится. Но, закрепив на теле пистолеты, я ощутила, что с ними мне, безусловно, спокойнее. Поразмыслив, я – скорее из каких-то мстительных чувств, нежели исходя из здравого смысла – сунула в карман жакета и баллончик с противособачьим газом.