— Это крутой судья, прошептал Натану адвокат. Он может создать большие проблемы и настоять на разделе имущества.
Нат почти не слышал его. Транквилизатор начал действовать. Он смотрел из окна на лужайку, на витрины больших магазинов и машины, которые проезжали по улице.
— Обязательно скажите судье, что собираетесь обратиться к доктору, продолжил адвокат. Пожалуйтесь, что жена превратила вас в больного человека. Скажите, что недавно она уехала с каким-то мужчиной и отсутствовала целую неделю.
Энтайл молча кивнул.
К трибуне вышла молодая темноволосая женщина. Она начала тихо рассказывать, как муж избивал и оскорблял ее.
Гвен не била меня, подумал Нат. Но она привела того дурня, которого я увидел на кухне, когда приехал домой.
Мне нужно сказать судье, что она пьянствовала с другими мужчинами. Да! И когда я спрашивал ее, кто они такие и что делают в моем доме, она оскорбляла меня бранными словами.
Адвокат повернулся к свидетелю и торопливо зашептал:
— Внимательно выслушайте все, что скажет мистер Энтайл. Это даст вам нужные ориентиры для вашей речи.
— Хорошо, ответил свидетель.
Она оскорбляла меня и заставляла страдать, фантазировал Натан. Я начал терять вес и принимать транквилизаторы. Лежа ночами без сна в холодной постели, я думал о том, как заработать деньги, а она пропивала их и ничего не говорила мне об этом. Когда Гвен в первый раз не ночевала дома, я обзвонил всех знакомых, но это лишь дало им понять, что мне не было известно, где и с кем моя жена проводит время. Она снимала с моих кредитных карточек большие суммы якобы за услуги заправочных станций. Она била меня, расцарапала лицо, обзывала плохими словами в присутствии других людей. Гвен всегда говорила, что ей больше нравится компания ее друзей-алкоголиков, а меня она совсем не уважала.
Энтайл повторял в уме эти фразы снова и снова.
Чуть позже он подошел к трибуне и повернулся лицом к почти пустому залу. На заседании присутствовало лишь несколько людей. Левее и ниже помоста стоял его адвокат. Он держал в руках стопку бумаг и что-то быстро говорил судье. Свидетель тихо сидел в первом кресле боковой кабины.
— Ваше имя Натан Рубен Энтайл? спросил окружной прокурор.
— Да, ответил Нат.
— Вы живете в Пойнт-Рейс в Марин-Каунти?
— Да.
— Правда ли, что вы жили в Калифорнии больше года и свыше трех месяцев в Марин-Каунти? Правда ли, что вы являетесь истцом верховного суда Марин-Каунти в деле о разводе с миссис Энтайл? Правда ли, что брак между вами и миссис Энтайл был прекращен 10 марта 1959 года и что с той поры вы больше не проживали вместе?
После каждого вопроса Нат кивал головой и отвечал «да».
— Вы можете назвать суду причины, по которым хотите развестись с миссис Энтайл, спросил окружной прокурор.
Адвокат сделал шаг назад. В зале было шумно. Другие адвокаты шепотом консультировали своих клиентов, а двое мужчин в пятом ряду лениво переговаривались друг с другом. Нат начал говорить.
— Причин, ваша честь, несколько…
Он замолчал, почувствовав усталость и слабость. Действие таблетки принесло ощущение тяжести.
— Ее никогда не было дома, сказал Энтайл. Она всегда где-то шлялась и возвращалась только под утро. Когда я спрашивал, где она была, жена обзывала меня и кричала, что это не мое дело. Но она никогда не скрывала, что предпочитает мне компанию своих друзей-алкоголиков.
Он снова запнулся. Что еще сказать? Как продолжить?
Его взгляд тянулся к лужайке за окном к зеленой траве, освещенной солнцем. Ему ужасно хотелось спать. Глаза едва не закрывались сами. Голос отказывался плести слова. Чтобы оформить их в членораздельную речь, Натану приходилось прилагать усилия.
— Казалось, что в ней осталось лишь презрение ко мне, продолжил он. Я ни в чем не мог положиться на нее. Она делала все по-своему и вела себя как незамужняя женщина. Наш брак ее не интересовал. Из-за переживаний и депрессии я заболел. Мне с трудом удавалось заработать на жизнь. В конечном счете я был вынужден обратиться к врачу.
Он испуганно замолчал, но, к счастью, вспомнил заготовленное имя.
— К доктору Роберту Эндрюсу из Сан-Франциско.
— Какой природы была эта болезнь? спросил судья.
— Она называется психоневротическим недугом, ответил Натан.
Он вопросительно посмотрел на судью, но тот не стал комментировать его ответ. Нат снова вернулся к рассказу.
— Я вдруг обнаружил, что не могу сосредоточиться на работе. Друзья и знакомые стали замечать перемены в моем поведении. Нервный срыв длился долго. Однажды я даже заплакал. Жена стояла на крыльце и выкрикивала мне оскорбления. Их услышал священник. Он попытался вразумить ее, но она прогнала его и послала к черту.
Это был тот день, когда Гвен перевозила вещи. Кто-то из соседей понял, что случилось непоправимое и что их брак находился на грани развала. Эти люди попросили доктора Себастьяна примирить Энтайлов, и старый священник приехал к ним на своем «хадсоне» марки 1949 года. Гвен стояла на крыльце со стопкой белья в руках и кричала Нату, что он бесстыжий ублюдок и что она отдала бы дьяволу душу, лишь бы его забрали в ад. Священник выслушал ее тираду и без слов уехал прочь. Очевидно, он решил не вмешиваться в их дела или просто понял, что уже слишком поздно и ничего хорошего не выйдет. Наверное, слова Гвен раскрыли ему истинную ситуацию, и он побоялся взваливать на себя нелегкое бремя. Себастьян действительно был стар и очень слаб.
Энтайл с тоской смотрел на зеленую лужайку и улицу, освещенную солнцем, на магазины и прохожих. Он вспоминал недавнее прошлое. Когда Гвен собрала вещи, Нат отвез ее к родным в Сакраменто. Он даже отдал ей фотографии, которые носил в своем бумажнике.
Зал затих, ожидая продолжения истории. Всем хотелось услышать, какие дополнительные доводы он приведет в обвинительней речи.
— Это было невыносимо. Она все время сравнивала меня с другими мужчинами и утверждала, что я им в подметки не гожусь. Возвращаясь с работы, я находил перед домом чужие машины, а в гостиной незнакомых мне людей. Когда я спрашивал ее, кто они такие, жена начинала кричать и обзывала меня словами, от которых даже у ее дружков краснели лица. Если некоторые из них пытались уйти, она заставляла их остаться.
Как странно, думал он. Я стою у судейской трибуны и лгу, как никогда в жизни.
— Иногда она в ярости ломала предметы, которые имели для меня ценность.
Собирая вещи, Гвен нашла в шкафу гипсового кота, которого они выиграли в парке аттракционов. Она взяла его в руки и начала думать, в какую сумку уложить. Натан сказал, что это был его приз. ТЬгда она швырнула гипсового котика в него, и тот, ударившись о стену ряду с ним, разлетелся на мелкие части.
— Эти приступы необоснованной злобы случались с ней довольно часто, и в такие моменты она не могла контролировать себя.