— Подождите, — сказал с французским акцентом пожилой человек. И внезапно кабину, рассчитанную на шестерых, заполнила группа из восьми человек. Майкл и КК оказались прижатыми друг к другу.
— Извини. — Майкл заглянул в глаза.
КК ничего не могла с собой поделать — теплая волна прошла по телу. Толпа напирала, давая возможность дверям закрыться, и их губы чуть не соприкасались.
— И ты меня извини.
Лифт поднимался медленно. Они оставались в собственных мирах, не обращая внимания на смех и болтовню толпы французов, которые под веселые разговоры вывалились из лифта, оставив Майкла и КК в тишине.
Дверь закрылась и открылась опять несколько мгновений спустя, выпуская их на четвертом этаже.
Сент-Пьер повел Кэтрин к ее номеру. И не мог оторвать глаз от ее волос, тела, чуть покачивающегося рядом.
— Майкл, — сказала КК. Хотя она и повернула к нему голову, но отвела глаза. — Извини, что втянула тебя в это.
— Ничего ты меня не втянула.
— Не могу выкинуть из головы плачущую Синди и Симона… Я всю жизнь обманывала ее. Я обманула тебя.
— Это ничего.
— Нет, не ничего. Ты думал, что имеешь дело с другим человеком — с честным и заслуживающим доверия… но это не про меня.
— Кэтрин, — сказал Майкл, видя ее боль.
— Я покончила с ложью. Я перестала скрываться.
— У тебя были причины.
— Нельзя лгать тем, кого любишь. Я вижу, как моя ложь сказалась на Синди. Я должна сказать тебе правду.
Майкл тепло улыбнулся.
— Некоторые люди не созданы для любви, а другие рождены для нее. — КК перевела дыхание. — Я не могу заменить тебе жену…
— Я и не прошу тебя об этом…
— Позволь мне закончить. Не знаю, как это сделать. Ты такой хороший человек, ты заслуживаешь многого, а мне нечего тебе предложить…
— Сейчас не время думать об этих вещах. Давай сосредоточимся на спасении твоей сестры и Симона, а потом сядем и поговорим. Никто не знает, как лучше, и меньше всего — я. — Майкл протянул руку и нежно притронулся к щеке Кэтрин. — Давай отложим это пока. У нас всегда есть завтра.
КК заглянула в его глаза. Лишь какие-то дюймы отделяли их лица друг от друга. Мгновение молчания затянулось.
— Извини. — Кэтрин сделала шаг к двери, открыла ее электронным ключом. — Спокойной ночи.
Дверь захлопнулась — она вошла в свой номер. Сразу же направилась наверх в громадную ванную, включила душ и разделась. Вступила в гранитный поддон, и горячая вода хлынула на ее тело — КК надеялась, что это как-то вернет ее к жизни. Через пять минут, когда усталость заполнила ее, она выключила воду, завернулась в громадное полотенце и вышла на мраморный пол.
Вдруг ее обуял страх, сотрясла дрожь. Кэтрин подняла брюки с пола и засунула руку в передний карман, думая, что потеряла… Но ее пальцы нащупали и вытащили его. Она крепко схватила крохотный предмет и соскользнула по стене на пол. Пар от горячей струи душа медленно рассеивался.
Она сделала все, что в ее силах, чтобы его не нашли охранники, когда ее похитили в Амстердаме, когда Иблис рылся в ее карманах и нашел визитку отца Майкла. Она смогла пронести его с собой, когда их привезли в тюрьму «Хирон», и никто об этом не догадался. Его рыночная стоимость была невысока, но для нее эта штука была бесценна. Единственный подарок, который ей сделали из любви. Она прочла гравировку «Всегда есть завтра» и надела медальончик от «Тиффани» на шею. Потом закрыла глаза и прижала медальон к своему телу, словно прижимала сердце Майкла, а потом задремала, закутавшись в полотенце на полу ванной.
Сент-Пьер стоял на балконе своего номера, глядя на ночной Стамбул, на Азию за Босфором, размышляя над словами КК. Она пробудила в нем то, что, как он думал, уже умерло, было похоронено вместе с Мэри. Где-то там, в глубине себя, он нашел свое сердце.
Несмотря на ее слова, Майкл не мог так просто расстаться с ней. Сильная и умная, ее эмоции прошли проверку на самом суровом оселке, и в то же время она продолжала идти по жизни и улыбаться. Они так похожи. И не только по роду занятий, не только по их отнюдь не традиционному ремеслу, но и по личностным свойствам, по характеру.
Однако на протяжении нелегкого дня, несмотря на все проблемы, его не переставал мучить вопрос, который им еще предстояло обсудить: безопасность КК. Говорила она так, будто отдавала себе отчет в том, что делает, и он не сомневался: она знает, что делает, иначе Симон никогда не стал бы пользоваться ее услугами.
Но Майкл как никто другой знал, что опасности существуют постоянно. Случались такие неожиданные повороты, что ты мог расстаться с жизнью, даже не успев понять, что происходит. Сент-Пьер слишком часто ходил по грани, и вот что пугало его: он все время спрашивал себя, что случится, если и ее ждет такой поворот? Уцелеет ли она или исчезнет из его жизни?
Майкл сосредоточился. Если они хотят заполучить карту, если они хотят спасти Синди и Симона, то нужно все время быть начеку. Он должен отринуть свои мысли о КК, свои страхи и эмоции и думать только о предстоящем деле. Только так они добьются успеха, только так уцелеют.
Сент-Пьер вышел с балкона и поднялся по лестнице в спальню. Он разделся, залез в кровать и вытащил папку с документами. Это были еще не усвоенные им документы Симона из его сумки. Бегло просмотрев их сегодня днем, он решил отложить это дело на потом.
В глаза бросились некоторые слова, и Сент-Пьер решил, что кое-что пока лучше держать при себе. На вопросы о карте, о том, на что она указывает, Симон отвечал очень уклончиво, и Майкл понимал, что у священника есть основания быть скрытным. И вот, поскольку Симон был его другом и поскольку он отвечал на вопросы уклончиво, Майкл решил, что, прежде чем делиться информацией с КК и Бушем, нужно самому с ней разобраться.
Принявшись листать бумаги, он увидел изображение турецкого корсара, который поставил одну ногу на носовой поручень; ветер трепал его длинные каштановые волосы, перепутавшиеся с густой бородой. На нем были широкие, раздуваемые ветром темно-бордовые штаны, подпоясанные темно-синим поясом. На плечах темный плащ, приподнятый потоком ветра, а в руке он сжимал длинную турецкую саблю.
Кемаль Рейс был турецким корсаром, который стал знаменитым адмиралом в Османской империи. Он родился на Галлиполи, и его настоящее имя Ахмед Кемаледдин. Он плавал по морям на протяжении сорока лет, захватывая и грабя корабли в Средиземноморье, Черном море, а также доплывал до Индийского океана и Китайских морей. За это время он накопил огромное богатство и стал одним из самых влиятельных людей в империи.
Вместе с картинкой на скрепке висела копия письма на иностранном языке и приложенный к нему английский перевод. Это приложение было написано в корабельном журнале Борой Селилом, капитаном флагманского корабля флота под командованием Кемаля Рейса.