Неожиданно рация на ремне Майкла разразилась хрипом помех и голосом, пролаявшим что-то на незнакомом языке.
КК посмотрела на Майкла и, наконец, нарушила молчание.
— Он сказал: «Атака на тюрьму» — и еще что-то о том, что никто не должен уйти живым — стрелять на поражение.
Майкл услышал, как в безмолвной тюрьме на верхних этажах воцарился хаос. Он снова быстро сосредоточился, засунул к черту эмоции вместе с вопросом о том, откуда она знает этот язык, и спросил:
— Где Симон?
— Майкл? — раздался голос из соседней камеры.
Сент-Пьер отпер дверь, распахнул ее и увидел Симона, стоявшего в полный рост в шесть футов и один дюйм. На нем были темная рубашка и брюки; и то и другое настолько драное, что едва висело на его поджаром теле. Похож на солдата, а не на священника. Лицо в синяках и крови, черные как смоль волосы влажны от пота, седые пряди выражены ярче. На мозолистых костяшках ссадины, которые никак не могли появиться вследствие молитвы — эти руки использовались для чего-то другого.
Симон молча смотрел на друга; он знал, о чем тот думает. Он и КК оказались здесь вместе. Парень не знал, кто кого втянул в эту опасную историю, но сейчас не время разбираться. Майкл сунул другу пистолет одного из охранников, тот оттянул затвор, вытащил магазин, проверил, что все работает, и поставил предохранитель в боевое положение.
— Идем.
Они втроем побежали по коридору. Майкл обдумывал ситуацию: составленный план побега из тюрьмы вышел из-под контроля. Если он быстро не придумает что-нибудь, они все здесь погибнут.
Втроем они выскользнули через дверь в ночь. В рации опять раздался голос, говоривший на незнакомом языке. Сент-Пьер открыл сумку, вытащил устройство радиоподавления и прикрепил его магнитным задником к стояку, проходившему рядом с дверью. Потом, щелкнув выключателем, увидел, как засветились, замелькали красные светодиоды. Проверил рацию на поясе — из динамика доносился белый шум. Маленькая черная коробочка подавила всю радиосвязь в пределах тюрьмы.
Майкл достал два парашюта для бейсджампинга, протянул один КК.
— Ты знаешь, как этим пользоваться? — спросил он.
— А как по-твоему? — без тени улыбки спросила та.
— Да или нет? — взорвался Майкл.
— Да, — резко сказала она.
— Тогда надевай.
— Куда мы? — спросила девушка, закрепляя парашют у себя на спине.
Майкл показал на край утеса в сотне ярдов за широким открытым пространством перед тюрьмой. Сунул второй парашют Симону.
— Ты знаешь, как…
Священник поднял руку, быстро пристегивая ремни.
В этот момент они вдруг поняли, что черная сумка их спасителя, его мешок с подарками, пуст.
— А ты? — спросила КК, убирая под рубашку длинные светлые волосы.
— Обо мне не беспокойся. Встретимся внизу.
— Нет, — сказал Симон. — Возьми мой. Я найду другой способ…
— Не беспокойся. Я спущусь. — Майкл показал на пространство, которое им предстояло пересечь. — По моему сигналу оба бегите что есть духу и прыгайте как можно дальше от утеса. Здесь три тысячи футов и вертикальная стена. Вытяжной парашют выбрасывайте на счет три и уходите как можно дальше в пустыню.
— Мы не сможем пробежать пятьдесят миль, — прошептала КК сквозь сжатые зубы.
Майкл смерил ее взглядом.
— Мне казалось, ты любишь экстремальные виды спорта.
Симон и КК посмотрели на голое пространство перед ними, вытащили маленькие вытяжные парашюты из рюкзаков, крепко сжали их в руках.
Сент-Пьер поднял руку, показывая им, что нужно ждать. Глядя на часы, вытащил пульт дистанционного управления — тот имел частоту выше подавляемой блоком, закрепленным на стояке, — и нажал кнопку.
Звук взрыва отразился от дальней стены тюрьмы и вознесся в небо. Симон и КК со всех ног припустили к обрыву.
Майкл, не сказав ни слова, бросился в противоположном направлении.
Барабас смотрел на открытые и пустые камеры двух европейцев. Он чувствовал, что ему следовало отказаться от ритуала утренней казни и пристрелить их сразу по прибытии.
Огурал попробовал включить рацию, но там царил только шум помех. Теперь он не только без электричества, но и без связи. Вся электроника вышла из строя. Поэтому он порадовался, что у него в руках старый, надежный пистолет. Никакой электроники — одна надежная механика. Барабас оттянул затвор, загнал патрон в патронник и двинулся в комнату казней.
Неожиданный взрыв сотряс коридор, испугав директора и удесятерив его злость. Он как заведенный припустил мимо электрического стула и стола для обезглавливания, направляясь к двери.
Барабасу заплатили пятьдесят тысяч долларов за казнь этих двоих — мужчины и женщины. Он принял их от того, кто действовал как судья и присяжные, от человека, который заплатил на тридцать тысяч долларов больше обычной таксы за такие услуги, чтобы гарантированно обеспечить быстроту действий, благоразумие и молчание.
Директор имел репутацию человека действенного и безжалостного, ничего не боялся и никогда не подводил клиентов. Но этот человек — судья и присяжные в одном лице — пробудил в нем чувство, которого он не знал прежде: страх. Он слышал пословицу, утверждавшую, что каждый человек чего-то боится. И вот теперь Барабас узнал, чего боится он. Если он не выполнит заказа и не отправит на тот свет бежавших пленников, то судья-присяжный наверняка придет, чтобы отправить туда его.
Барабас выбежал из задней двери и оглянулся. Он увидел черную коробочку с мигающими огоньками, сорвал ее со стояка, швырнул на землю, растоптал, потом нажал на кнопку рации и усмехнулся: она ожила.
— Совершен побег. Стрелять на поражение.
Он посмотрел на джип 1972 года без всякой электроники, стоящий по другую сторону двора, добежал до него, прыгнул на сиденье и с облегчением вздохнул, когда мотор заработал. Включил фары, нажал педаль газа и направил машину к главному входу в здание.
Парочка заключенных бежала по открытому пространству перед зданием тюрьмы. Симон хороший бегун, но девушка обогнала его. Молча, работая в такт руками, — темное пятно в ночи. Они мчались в темноте, но впереди угадывались синеватые очертания края утеса. Мужчина не оглядывался на башни и стены тюрьмы, он понимал, что пуля может настичь его в любую секунду. И пусть охранникам и не видны бегущие цели, сплошным огнем со стены вполне можно добиться своего.
Симону уже приходилось бывать под огнем, но он не был уверен, что КК когда-либо по-настоящему испытывала страх, который охватывает человека, попавшего под сильный огонь. Она хороший вор. Ничуть не уступала Майклу. То, что они попались, не ее вина. Они оказались жертвой чего-то такого, что ни один из них не мог предвидеть.
Но хотя в любой момент могла начаться стрельба, все же их настоящее положение лучше, чем сидение в тюрьме. У них появился шанс — шанс, предоставленный Майклом. Симон надеялся, что друг не приносит себя в жертву ради их спасения, что у него есть способ спуститься с этой чертовой скалы.