Открывая дверь, я ожидала сразу увидеть свою квартирантку, встречающую меня едва ли не с распростертыми объятиями, но Кати в прихожей не оказалось.
— Катя! — позвала я. — Ты где? Я пришла.
Тишина заставила меня призадуматься, взгляд невольно скользнул по вешалке — голубого пуховика на ней не было. Сначала я решила, что Катерина вышла на балкон проветриться, ей ведь не хватало воздуха, но там ее тоже не оказалось. Самое интересное состояло в том, что вчера я закрыла Барулину снаружи на замок и не сказала ей, где лежат запасные ключи. Разумеется, я не собиралась делать ее своей пленницей, просто по запарке забыла о ключах. Открыв ящик серванта, я удостоверилась, что моя Барулина сама их нашла — коробка была пуста. Порой Катерина проявляла прямо-таки чудеса находчивости, но чаще производила впечатление хронической паникерши. Кто же она на самом деле?
Неожиданное исчезновение Барулиной меня не на шутку разозлило. Я почувствовала себя обманутой и оскорбленной. Что это за номера она выделывает! Я ее тут укрываю, а она гуляет.
Я сидела на кухне, курила одну сигарету за другой и вдруг услышала, что в замочной скважине заскрежетал ключ. Посмотрев на настенные часы, я отметила, что времени без десяти двенадцать. Да, недаром Катенька настойчиво интересовалась, во сколько меня ждать! Разговаривая со мной по телефону, она, вероятно, уже нашла ключи и замыслила куда-то тайно смотаться. Интересно, куда?
Увидев меня, Барулина остолбенела. Немая сцена длилась неприлично долго, потом Катя стала оправдываться:
— Понимаешь, Таня, мне необходимо было выйти из дома, но я боялась, что ты мне не разрешишь. Извини, что я немного здесь похозяйничала, но ключи, они лежали в таком предсказуемом месте…
— Возможно, — с видимым безразличием сказала я.
Хоть меня и страшно интересовало, куда и зачем ходила Барулина, таких вопросов она от меня не услышала. Закурив очередную сигарету, я уставилась в окно.
— Знаешь, мне очень надо было сходить… в аптеку, — чувствовалось, что эту отмазку Катя придумала на ходу.
— Врешь, наверное? — вырвалось у меня.
— Правда, я была в аптеке. Почему ты мне не веришь?
— Посмотри на себя в зеркало и все сама поймешь.
Барулина сняла шапку и оглянулась. Мне хорошо было видно ее отражение в зеркале. Красный румянец щек и лукавый блеск в глазах действительно говорили о многом — она бездарно и бессовестно вешала мне лапшу на уши.
— В конце концов, я имею право на свободу передвижения! — вдруг резко и безапелляционно заявила актриса. — Ты не должна силой держать меня здесь! Я заплатила тебе немалые деньги, и ты могла бы быть ко мне благосклоннее. И вообще мне здесь не нравится. Сколько еще мне сидеть здесь безвылазно?
— Да ради бога! Можешь идти на все четыре стороны! Я тебя не держу, но учти, что полтора дня я на тебя честно отработала, так что…
— Таня, давай не будем горячиться, — уже совсем по-другому запела актриса. — Да, я поступила не совсем красиво, но это не повод, чтобы разрывать контракт. Угроза, которая надо мной нависла, так серьезна, что без тебя мне не выпутаться. Я слышала, что ты самый лучший частный детектив города Тарасова…
— Значит, так, Катя, сейчас ты честно и откровенно расскажешь мне обо всем, особенно о своих ночных прогулках, а потом я решу, продлевать наш контракт или нет.
— О каких таких ночных прогулках? — удивилась Катерина. — Я ночью была здесь, спала, конечно, плохо, но никуда не выходила.
— Я имею в виду ту ночь, когда в твоей «шестерке» появился жмурик. Куда ты ездила тогда с двух до трех часов ночи?
— Никуда, я была у себя дома, спала.
— Есть свидетели, которые уверены, что видели тебя выезжающей со двора на своей машине, — блефовала я.
— Это чушь! Я никуда не выходила, правда.
— Но эксперты утверждают, что твоя «шестерка» не знала дубликатов — зажигание включалось всегда родным ключом, все дверцы, включая багажник, открывались также заводскими ключами. Что ты на это скажешь?
— Мои ключи всегда были при мне. — Катя достала из сумки связку ключей. — Вот они. Может быть, у мамы их украли?
— Позвони ей и уточни это.
— Но она удивится такому вопросу. Я же сказала маме, что уехала к Антону в Санкт-Петербург. С какой стати меня там будет интересовать ее комплект ключей?
— Пусть твоя мама удивится, но ты все равно спроси ее об этом. Нам надо установить истину.
Катя вынула из сумки мобильник, но воспользоваться им явно не спешила.
— Боюсь, что это ничего не даст. Мама сейчас на работе, а ключи от моей машины, скорее всего, лежат у нее дома, в тумбочке. Если их украли, то мама может ничего не знать об этом. Вряд ли она все бросит и сразу же поедет домой, чтобы ответить на мой вопрос. Лучше я позвоню ей вечером.
В Катиных словах была своя логика, поэтому я не стала спорить. Барулина все еще стояла в прихожей, поэтому я предложила Катерине раздеться и пройти в комнату. Она неподдельно обрадовалась тому, что я перестала на нее сердиться, и сразу же скинула пуховик, а потом и сапожки.
— Катя, как ты думаешь, кто мог иметь свободный доступ к маминому комплекту ключей? — спросила я, следуя за Барулиной в комнату.
— Владислав Витальевич, но ты же не думаешь, что это он выдавал себя за меня? На стоянке нам сказали, что мою «шестерку» забрала женщина, похожая на меня. Тетя Валя из пятой квартиры тоже видела не мужчину, а женщину. Потом, у мамы с Владом очень хорошие, доверительные отношения…
— Катюша, скажи, а у твоей мамы случайно нет такого же голубого пуховика?
— Таня, ты что, мою маму подозреваешь? Это уж слишком!
— Нет, я просто предположила, что преступница могла воспользоваться не только ее ключами, но и одеждой.
— Нет, моя мама не носит пуховиков, она предпочитает кожу и меха, а голубой цвет ей вообще не идет. Что касается фигуры, то она ниже меня ростом и полнее.
— Тогда вернемся к вопросу о том, кто мог взять ее ключи.
— Я привыкла доверять людям и думать о них хорошо, но если рассуждать чисто теоретически, так, как ты это делала вчера, то их могла взять мамина соседка, Полина Николаевна, она частенько заходит к ней поболтать. Они ведь давние подруги, она и квартиру им по соседству с собой подыскала.
— Расскажи об этой Полине.
— Что именно?
— Сколько ей лет? Как она выглядит? Чем занимается? Водит ли она машину?
— Полина — художница, пишет картины на заказ. Машину водит ее муж, а ее саму за рулем я никогда не видела. Думаю, что ей лет сорок семь, самое большее — пятьдесят. Она среднего роста. В общем Полина на меня совсем не похожа.
— Да, ты — девушка высокая, а та, что дважды угоняла твою «шестерку», должна быть примерно метр восемьдесят.